Ознакомительная версия.
Холмы расступились в месте впадения реки в море Сэферн, и оказалось, что именно здесь олдермен Одда решил ждать врага – в крепости, выстроенной в давние времена на холме у реки.
Река называлась Педредан, в ее устье находился маленький городок Кантуктон, а рядом с ним стоял древний земляной форт, который местные жители называли Синуитом: земляные стены на вершине холма, а под ними – канава. Форт был очень старый; отец Виллибальд сказал, что он старше римских строений, значит, сам мир был еще юн, когда форт уже был стар. Время потрудилось над стенами, и они осели, ров сделался мельче, все поросло травой, а в одном месте стена почти сровнялась с землей, превратившись в кучку грунта. Но все-таки это было укрепление – место, куда олдермен Одда привел войско, где он готовился погибнуть, сражаясь с Уббой, чьи корабли уже показались на реке.
Я не сразу пошел в крепость, а остановился под деревьями и снарядился для битвы. Олдермен Утред в боевом облачении. Рабы в Окстоне начистили мою кольчугу песком, и сейчас я надел ее, а поверх – перевязь с Вздохом Змея и Осиным Жалом. Я натянул высокие сапоги, надел сверкающий шлем, подхватил щит и, когда все ремни были затянуты и все пряжки закреплены, ощутил себя богом, готовым к войне, снарядившимся, чтобы убивать. Мои люди тоже затягивали ремни, шнуровали башмаки, проверяли, остры ли клинки. Даже отец Виллибальд вырезал себе дубину, подобрав увесистый сук ясеня, которым можно было проломить череп.
– Тебе не придется сражаться, святой отец, – сказал я.
– Всем нам придется, господин.
Он отошел назад и оглядел меня с головы до ног, чуть улыбаясь.
– Ты вырос, – сказал он.
– Так обычно и бывает, отец.
– Я помню, каким впервые тебя увидел. Ребенком. Теперь я тебя боюсь.
– Будем надеяться, что враг тоже испугается, – сказал я, не вполне понимая, о каком враге говорю – об Одде или Уббе.
Хотелось бы мне, чтобы со мной было знамя Беббанбурга с оскаленной волчьей мордой, но у меня имелись только мечи и щит. Я вывел отряд из леса и двинулся через поле туда, где собралось войско Дефнаскира.
Датчане находились приблизительно в миле от нас: они ушли от берега и спешили окружить холм Синуит, хотя перекрыть нам путь уже опоздали. Справа от нас стояли еще датчане, те, что заводили драккары в Педредан.
– Их больше, – сказал отец Виллибальд.
– Больше, – согласился я.
По реке плавали лебеди, коростели сновали среди некошеной травы на цветущем лугу. В это время года люди занимаются сенокосом и стрижкой овец.
"Нечего мне здесь делать, – подумал я. – Не нужно мне идти на этот холм, куда явятся датчане, чтобы нас убить".
Я посмотрел на своих воинов, гадая, одолевают ли их подобные мысли, но они, встречая мой взгляд, только улыбались или кивали, и я вдруг понял: они доверяют мне. Я вел их, и они шли за мной, не задавая вопросов, хотя Леофрик понимал, как мы рискуем. Он подошел ко мне и негромко сказал:
– С этого холма только одна дорога.
– Знаю.
– Если мы не пробьемся с боем, мы останемся там. Навсегда.
– Знаю, – повторил я – и подумал о пряхах. Они натянули нити.
Я поднял глаза на склон Синуита, увидел на самой вершине женщин, которых готовились защищать их мужчины, подумал, что Милдрит может оказаться среди этих женщин, и пошел на холм, потому что не знал, где еще искать.
Однако пряхи послали меня на этот древний холм по другой причине. Мне предстояло выстоять в большом клине, в "стене щитов", испытать ужас настоящего сражения, где убить одного врага означает позвать на его место следующего. Холм Синуит стоял на пути к званию настоящего мужчины, и я поднялся на него, потому что выбора не было – меня направляли пряхи.
Внизу, в долине Педредана, послышался рев, и я увидел, как рядом с причалившим кораблем поднялось знамя. Знамя с вороном. Знамя Уббы. Убба, последний и самый сильный, самый опасный сын Лотброка, привел свою армию к Синуиту.
– Видишь тот корабль? – спросил я отца Виллибальда, махнув рукой в сторону знамени. – Десять лет назад я чинил это судно, скреб, скоблил, начищал.
Датчане сняли щиты с бортов, солнце сверкало на остриях сотен копий.
– Мне тогда было десять лет, – сказал я Виллибальду.
– Тот самый корабль? – переспросил он.
– Может быть. А может, и другой.
Не исключено, что у Уббы теперь новый корабль. Вообще-то это было не важно, важно было лишь то, что судно доставило сюда Уббу.
В Синуит.
* * *
Воины Дефнаскира выстроились там, где стена старого форта оползла. Несколько человек с лопатами пытались восстановить земляную насыпь, но у них уже не было времени. Они не успеют, если Убба сразу же поднимется на холм.
Я протискивался между ними, расталкивая щитом, не отвечая на вопросы, кто мы такие, и таким манером добрался до вершины холма, где на черном древке развевалось знамя Одды.
Я снял шлем, бросил отцу Виллибальду и выхватил Вздох Змея, потому что рядом с отцом стоял Одда Младший, глядя на меня так, словно я был призраком... Должно быть, для него я и был выходцем с того свет.
– Где она?! – заорал я, нацелив на него меч. – Где?
Вассалы Одды выхватили мечи и взялись за копья, Леофрик тоже взялся за меч, за истончившегося в битвах Убийцу Датчан.
– Нет! – выкрикнул отец Виллибальд, бросаясь вперед с моим шлемом в одной руке и с дубиной – в другой. – Нет!
Он попытался встать передо мной, я отодвинул его в сторону, но оказалось, что теперь перед мной стоят три священника Одды (в Уэссексе повсюду кишели священники). Они повыскакивали, словно мыши из соломы, но я смел в сторону и их и оказался лицом к лицу с Оддой Младшим.
– Где она? – повторил я.
Одда Младший был в кольчуге, начищенной так, что от ее блеска болели глаза, в отделанном серебром шлеме и в сапогах с полосками железа; его синий плащ скрепляла на шее большая янтарная брошь в золотой оправе.
– Где она? – спросил я в четвертый раз, и на сей раз Вздох Змея оказался на расстоянии ладони от его горла.
– Твоя жена в Кридиантоне, – ответил олдермен Одда.
Его сын был слишком напуган, чтобы выдавить хотя бы звук.
Я понятия не имел, где Кридиантон.
– А мой сын? – Я посмотрел в перепуганные глаза Одды Младшего. – Где мой сын?
– Они оба с моей женой в Кридиантоне! – ответил олдермен Одда. – Они в безопасности.
– Вы клянетесь? – спросил я.
– Клянусь? – Теперь олдермен разозлился, его уродливая бородавчатая физиономия покраснела. – Ты смеешь требовать клятвы? – Он сам взялся за меч. – Да мы тебя зарежем как собаку! – заявил он, и мечи его вассалов дернулись.
Я указал своим оружием на реку.
– Ты знаешь, чье это знамя? – спросил я, возвысив голос, чтобы меня услышала добрая часть собравшихся на холме. – Это ворон Уббы Лотброксона. Я видел, как убивает Убба Лотброксон. Я видел, как он загоняет людей в море, распарывает им животы, сносит головы, стоя по колено в крови, и песнь его клинка сливается с их предсмертными стонами. И вы хотите убить меня, того, кто готов драться с этим человеком вместе с вами? Давайте! – Я раскинул в стороны руки, подставляясь под удар меча Одды. – Давай! – выплюнул я. – Но сперва поклянись, что моя жена и ребенок в безопасности.
Ознакомительная версия.
