Принц довольно кивнул, потом говорит:
— Как я понимать, вы учились в Рагби, капитан? Ах, подождите-ка: капитан? Не возможно быть. Не полковник, нет? — и он поглядел на Раглана, который ответил, что ему в голову приходила та же мысль.
«Ладно, — думаю, — если так происходят повышения, я не против».
— Рагби, — повторил Альберт. — Это великий английский школа, Вилли, — обращается он к молокососу, — одна из тех, где юнцы вроде тебья превращаться в мужчин, как полковник Флаш-манн.
Ага, так и есть, это было похоже на нечто среднее между тюрьмой и борделем. Я стоял, приняв вид парня, который каждый день с молитвой принимает холодные ванны.
— Полковник Флаш-манн есть знаменитый воин Англии, Вилли. Хотя он такой молотой, он завывать… завоевать лавры за храбрость в Индия. Видишь? Вот, ему предстоять стать твой друг и учитель, Вилли: слушай все, что он тебе сказать; подчиняйся ему в точности и с охотой, как положено зольдат. Дисциплин есть первый закон в армия. Ты понимать, Вилли?
Бросив на меня нервный взгляд, парень впервые заговорил:
— Да, дядя Альберт.
— Очень карашо. Можешь пожать руку полковник Флаш-манн.
Парень нерешительно подошел и протянул мне руку.
— Здравствуйте, — пробормотал он, и звучало это так, будто слово было заучено им только что.
— Называй полковник Флаш-манн «сэр», Вилли, — говорит Альберт. — Это вышестоящий офицер.
Мальчишка вспыхнул, а я — ни в жизнь не скажу, как у меня хватило духу заявить подобное в присутствии такого зануды, как Альберт, но мне важнее всего было завоевать расположение юнца: не так часто у вас заводятся в друзьях принцы, и мне подумалось, что Флэши не должен дать маху.
— С разрешения вашего высочества, — говорю, — мне кажется, что вне официальной обстановки будет вполне уместно звать меня «Гарри». Привет, юноша.
Парень оторопел, потом улыбнулся. Придворные осуждающе зашушукались, Альберт сначала растерялся, потом тоже улыбнулся, а Раглан одобрительно хмыкнул.
— Ну вот, Вилли, теперь ты иметь английский товарищ. Очень карашо. Посмотришь, лучше и быть не может. А теперь иди вместе с… Гарри, — Альберт чванно улыбнулся, и придворные подобострастно замурчали. — Он познакомить тебя с твои обязанности.
За свою растраченную впустую карьеру мне пришлось провести при различных дворах немало времени, и я выработал стойкое предубеждение против венценосных особ. Сами по себе они могут быть вполне безобидным народом, но привлекают целые толпы проходимцев и висельников, и по моему собственному опыту, чем ближе ты к трону, тем больше у тебя шансов попасть на линию огня. Ей-ей, когда я сам был принцем-консортом, половина головорезов Европы пыталась меня прикончить.[12] И даже занимая более скромные посты — начальника штаба при Белом Радже, военного советника и верховного наложника при черной дьяволице Ранавалуне, чрезвычайного представителя при дворе короля Дагомеи Гезо (чтоб ему сгнить в аду) — я считал себя счастливчиком, когда отделывался только изрядно попорченной шкурой. И это неожиданное приближение к Сент-Джеймскому двору не составило исключения: роль няньки при маленьком Вилли обернулась на деле одной из самых опасных переделок.
При этом сам по себе парнишка оказался довольно приятным и привязался ко мне с самого начала.
— А ты молоток, — заявляет он, как только мы остались одни. — Правильное слово? Когда я тебя увидел, то не сомневался, что ты сболтнешь им о бильярдной, и мне влетит. Но ты ничего не сказал — вот что значит настоящий друг.
— Меньше слов — проблем не будет, — говорю я. — Но с какой стати тебе переживать за ту ночь? Я же видел, что ты отправился домой в полном порядке. Не знаю, что с тобой там дальше произошло.
— Я и сам не знаю, — отвечает Вилли. — Все, что помню, это как какие-то злодеи напали на меня в темном переулке и… стащили кое-что из одежды. — Он вспыхнул и затараторил: — Я сопротивлялся изо всех сил, но их было слишком много! А потом прибежала полиция, и послали за доктором Винтером — ах, такой переполох! Но ты был прав — учитель слишком испугался за свое место и не стал докладывать его высочеству. Но мне сдается, что именно по его настоянию было решено приставить ко мне особого надзирателя. — Юнец одарил меня застенчивой, счастливой улыбкой. — Какое счастье, что им оказался ты!
«Счастье или нет, еще посмотрим, — думаю я. — Нам предстоит идти на войну, если эта треклятая штука таки начнется».
Но размышляя об этом, я находил основательным, что никто не станет слишком сильно рисковать драгоценной шкурой Крошки Вилли, а стало быть, и его наставнику мало что грозит. Но вслух сказал только:
— Что ж, полагаю, доктор Винтер прав: за тобой нужен глаз да глаз, потому что предоставлять тебя самому себе опасно. Так что учти: я парень простой, это тебе любой скажет, но не люблю выкрутасов, ясно? Делай, что я тебе говорю, и все будет первый сорт, еще и повеселимся. Но только не принимайся за свои штучки — я тебе не доктор Винтер. Договорились?
— Ага, сэр… Гарри, — говорит он бодро, и вопреки кроткому взгляду, я заметил в уголках глаз озорной блеск.
Начали мы с правильной ноги, совершив весьма приятственный тур по портным, оружейникам, обувщикам и прочим, ибо юнец не имел ничего из необходимого солдату, я же намеревался оснастить его — и себя заодно — по последней моде. Роскошь таскаться по лучшим магазинам, предъявляя счета на имя Ее Величества, была мне до тех пор не знакома, и я, поверьте мне на слово, не скромничал. Вежливый намек Раглану, и нас приписали к Семнадцатому уланскому — полк, возможно, не высшего пошиба, зато я представлял, как станет скребыхать своими редкими зубами Кардиган, заслышав новость, к тому же в свои индийские годы я был уланом. На мой вкус, у них самая знатная экипировка среди легкой кавалерии — синие с золотом мундиры, и чем ткань темнее, тем лучше, когда у тебя фигура соответствует, а уж моя-то соответствовала.
В любом случае, юный Вилли захлопал в ладоши, увидев себя в новом облачении и заказал еще четыре комплекта — никто не сорит деньгами сильнее, чем заезжие королевские особы, это всем известно. А принцу еще предстояло купить лошадь, оружие и запастись штатским платьем, найти слуг, заготовить припасы — одно это отняло у меня целый день. Раз уж мы готовимся к кампании, я намеревался провести ее со всей возможной роскошью: вино по соверену за дюжину бутылок, сигары по десять гиней за фунт, консервированные продукты лучшего качества, шикарное белье, отличный спирт галлонами, и все прочее, что может пригодится, если ты собираешься воевать как положено. Последним моим приобретением была жестяная банка с галетами, вызвавшая у Вилли бурный приступ веселья.
