На этот раз Генрих ничего не ответил.
Вскоре эскорт остановился перед аббатством; король въехал туда в сопровождении Пардальяна, Понте-Маджоре и нескольких дворян.
Когда государь, ехавший впереди, спешился, Пардальян, который, по-видимому, уже успел предупредить его о прибытии папского посланника, представил герцога:
– Сир, имею честь представить Вашему Величеству господина Эркуле Сфондрато, герцога Понте-Маджоре и Марчиано, посланника Его Святейшества Сикста V к королю Генриху IV и к шевалье де Пардальяну.
– Соблаговолите следовать за нами, сударь. Господин де Пардальян, когда вы получите сообщение, Которое господин герцог должен вам передать, не забудьте, что мы ждем вас.
Шевалье поклонился, и король повернулся к людям, занятым разгрузкой мешков. Один из мешков, ударившись обо что-то, издал серебристый звон, и этот звук заставил Беарнца, которому вечно не хватало денег, прислушаться. Заметив того, кто наблюдал за переносом драгоценного груза, король радостно воскликнул:
– Эй, Санси, неужели вы наконец нашли покупателя для вашего замечательного бриллианта и привезли нам толику денег, чтобы заполнить наши пустые сундуки?
– Я и вправду нашел, сир, но не покупателя, а заимодавца – под залог этого бриллианта он согласился одолжить мне несколько тысяч пистолей, которые я и принес моему королю.
– Благодарю, мой славный Санси. – В голосе Генриха IV прозвучало плохо скрытое волнение. – Не знаю, когда я смогу вернуть вам их, да и смогу ли вообще, но, клянусь чревом Господним, деньги не главное для дворян вроде вас и меня!
И бросил потрясенному герцогу Понте-Маджоре:
– Пойдемте, сударь.
Войдя в зал, служивший ему рабочим кабинетом, где трудились двое его секретарей – Рюзе де Болье и Форже де Френ, – король сказал:
– Говорите, сударь.
– Сир, – сказал герцог Понте-Маджоре с поклоном, – Его Святейшество поручил мне передать Вашему Величеству копию документа, который святой отец полагает чрезвычайно занимательным.
Генрих IV с величайшим вниманием прочел копию уже известного нам воззвания Генриха III. Дочитав, он невозмутимо произнес:
– А оригинал?
– Мне поручено сообщить Вашему Величеству, что оригинал находится в руках принцессы Фаусты; я думаю, в этот час она в сопровождении кардинала Монтальте находится на пути в Испанию, куда направляется, чтобы передать сей документ Его Католическому Величеству.
– Что еще, сударь?
– Это все, сир. Папа римский счел своим долгом засвидетельствовать свои дружеские чувства Вашему Величеству и предупредить вас. Что до всего остального, святой отец слишком хорошо знает недюжинный ум Вашего Величества и потому убежден, что вы сумеете принять меры, какие сочтете нужными.
Генрих IV кивнул в знак согласия. После недолгого молчания он пристально взглянул на Понте-Маджоре:
– Кардинал Монтальте, кажется, – родственник Его Святейшества?
Герцог поклонился.
– И что же произошло?
– Кардинал Монтальте поднял, открытый мятеж против святого отца! – резко сказал Понте-Маджоре.
– Понятно!..
И обратившись к одному из секретарей, король приказал:
– Рюзе, проводите господина герцога к шевалье де Пардальяну и устройте так, чтобы они смогли свободно поговорить. Затем, когда они закончат, приведите господина де Пардальяна ко мне.
И заключил с любезной улыбкой:
– Ступайте, господин посол, и не забудьте, что мне будет приятно повидать вас перед вашим отъездом.
Несколько минут спустя Эркуле Сфондрато, герцог Понте-Маджоре, остался наедине с шевалье де Пардальяном, весьма и весьма заинтригованным, но умело скрывающим свое любопытство под привычной маской иронии и беззаботности.
– Сударь, – сказал шевалье непринужденным тоном, – будет ли вам угодно сообщить мне. чему я обязан величайшей честью, коей меня удостаивает святой отец, посылая ко мне, бедному дворянину без гроша в кармане, столь важную персону, как герцог Понте-Маджоре и Марчиано?
– Его Святейшество поручил мне объявить вам, что принцесса Фауста жива... жива и свободна.
Шевалье чуть заметно вздрогнул, но тотчас взял себя в руки:
– Смотрите-ка! Госпожа Фауста жива!.. Ну что же, рад за нее... Однако почему эта новость может заинтересовать меня?
– Простите, сударь? – вырвалось у пораженного герцога Понте-Маджоре.
– Я говорю: какое мне дело до того, что госпожа Фауста жива? – повторил шевалье с таким простодушно удивленным видом, что Понте-Маджоре еле слышно пробормотал:
– О! Но... неужели он ее не любит?.. Тогда это все меняет!
Пардальян продолжал:
– А где принцесса Фауста находится сейчас?
– Принцесса находится по дороге в Испанию.
– Испания, – вслух размышлял Пардальян, – страна инквизиции!.. Мрачный гений Фаусты неизбежно должен был обратиться к этому орудию деспотизма... да, это было неизбежно!
– Принцесса везет Его Католическому Величеству документ, который обеспечивает Филиппу Испанскому французский трон.
– Французский трон?.. Проклятье! И что же это за документ, скажите на милость, чтобы отдать вот так, ни за что ни про что, целую страну?
– Заявление покойного короля Генриха III, признающего Филиппа II своим единственным наследником.
Мгновение Пардальян оставался погруженным в глубокую задумчивость, а затем поднял голову – на лице его играла насмешливая улыбка:
– И это все, что вы имеете мне сообщить от имени Его Святейшества?
– Это все, сударь.
– В таком случае соблаговолите извинить, но Его Величество король Генрих, как вы знаете, ждет меня... Прощу вас передать Его Святейшеству мою признательность за драгоценные сведения, которые он мне сообщил, а сами примите благодарность вашего покорного слуги.
Генрих IV встретил сообщение герцога Понте-Маджоре с чисто королевской невозмутимостью, но на самом деле удар оказался ужасным, и Беарнец в тот же миг увидел зловещие последствия, которые он мог иметь для Франции.
Он тотчас же созвал на тайный совет тех из своих верных людей, кто оказался поблизости, и когда Пардальяна провели к королю, он обнаружил возле Генриха Рони, дю Бартаса, Санси и Агриппу д'Обинье, срочно откликнувшихся на призыв государя.
Как только шевалье сел, король, только его и ждавший, кратко пересказал свою беседу с Понте-Маджоре и зачитал копию документа, которую Сикст V велел ему передать.
Пардальян, уже знавший в чем дело, и бровью не повел. Но четыре советника пережили мгновение невыразимого потрясения, а за ним последовал настоящий взрыв:
– Надо его уничтожить!!!
И только Пардальян ничего не сказал. Король не спускал с него глаз:
– А ваше мнение, господин де Пардальян?
