— Не окажешь ли милость, мой король, — сказал Сигельф с неестественной скромностью.
— Всё, что попросишь, — благосклонно отозвался Эдвард.
— Позволь моим людям находиться в арьергарде, мой король. Если датчане атакуют, разреши принять их на мои щиты, позволь Кенту защитить армию.
Эдвард выглядел удивленным и польщенным этой просьбой.
— Конечно, — ответил он, — и благодарю тебя, лорд Сигельф.
Итак, приказы были разосланы разбросанным войскам, призывая их собраться у моста при Эанулфсбириге. Они должны были выступить в путь при первом свете дня, и в то же самое время люди Сигельфа выдвинутся на дорогу, чтобы столкнуться с датчанами чуть южнее Хантандона.
Мы делали ровно то же, что и датчане. Мы вторглись в страну, разрушили ее, а теперь собирались уйти, только мы отходили в хаосе.
Рассвет принес жгучий холод. Поля покрылись инеем, а канавы коркой льда. Я так хорошо помню тот день, потому что половина неба была ослепительно ясного голубого цвета, а другая половина, на востоке, покрыта облаками.
Как будто боги растянули поперек земли одеяло, разделив небо, и конец одеяла был остер как клинок.
Этот конец посеребрило солнце, а под ним земля была темной, он висел над теми землями, по которым в восточном направлении беспорядочно рассыпались войска Эдварда. Многие уже поживились и хотели воспользоваться римской дорогой, той самой дорогой, по которой продвигались воины Сигельфа. Я увидел сломанную повозку, нагруженную жерновами.
Какой-то человек кричал на своих воинов, чтобы те починили повозку, и одновременно с этим нахлестывал двух беспомощных буйволов. Я был с Ролло и двадцатью двумя воинами, мы просто разрезали упряжь тех буйволов и столкнули сломанную повозку вместе с тяжеленным грузом в канаву, разламывая тонкий лед.
— Это мой камень, — завизжал разгневанный человек.
— А это мой меч, — огрызнулся я, — а теперь отправь своих людей на запад.
Большая часть людей Финана находилась близко к Хантандону, и я приказал Осферту взять двадцать всадников и сопроводить Этельфлед на запад от реки. Она смиренно подчинилась, что меня удивило.
Я вспомнил, как Лудда говорил, что есть еще одна дорога, ведущая из Хантандона в Эанулфсбириг, за большим поворотом реки, и поэтому я предупредил Эдварда о существовании этого маршрута и потом послал Меревала со своими мерсийцами его охранять.
Датчане могут попытаться отрезать нас, когда мы будем уходить, — объяснил я Эдварду. — Они могут послать корабли вверх по реке или воспользоваться более узкой дорогой, но разведчики Меревала увидят их, если они предпримут что-либо подобное.
Он кивнул. Я не был уверен, что он полностью понял, что я сказал, но теперь он был так благодарен мне за советы, что, наверное, кивнул бы, даже если бы я велел ему послать людей охранять темную сторону луны.
— Я не знаю наверняка, попытаются ли они отрезать нас при отступлении, но когда твоя армия пересечет мост, просто держи их там. Никто не отправится на Беданфорд, пока все не перейдут реку — сказал я королю.
— Собери их вместе для битвы. Как только все благополучно переправятся, мы пойдем на Беданфорд вместе. Чего нам не следует делать, так это растягивать армию по дороге.
Все должны были переправиться через реку к полудню, но царил хаос. Некоторые войска отстали, а другие были так нагружены добычей, что могли двигаться лишь со скоростью улитки, и люди Сигельфа мешали тем, кто шел в противоположную сторону.
Датчанам следовало перейти через реку и атаковать, но вместо этого они остались в Хантандоне, и Финан наблюдал за ними на юге. Сигельф добрался до Финана только ближе к вечеру, а потом выстроил своих людей поперек дороги примерно в полумиле к югу от реки. Это был хороший выбор позиции.
Небольшой перелесок скрывал некоторых его людей, защищенных с обоих флангов болотами, а спереди наполненным водой рвом. Если бы датчане перешли через мост, они могли бы встать в стену из щитов, но чтобы атаковать Сигельфа, им бы пришлось пересечь глубокий, наполненный водой, ров, за которым уже ожидали кенсткие щиты, мечи, топоры и копья.
— Они могут попытаться обойти болота, чтобы напасть сзади, — сказал я Сигельфу.
— Я уже участвовал в сражениях, — рявкнул он на меня.
Мне было все равно, обидел ли я его.
— Так что не оставайся здесь, если они все-таки пересекут мост, — сказал я ему, — просто отступи. А если они его не пересекут, я сообщу тебе, где ты должен присоединиться к нам.
— Это ты командуешь? — настойчиво спросил он. — Или Эдвард?
— Я, — ответил я, и он выглядел удивленным.
Его сын Сигебрит слышал этот разговор и теперь сопровождал меня в поездке на север, взглянуть на датчан.
— Будут ли они атаковать, господин? — спросил он.
— Ничего не понимаю в этой войне, — сказал я ему, — ничего. Эти ублюдки должны были напасть на нас несколько недель назад.
— Возможно, они нас боятся, — ответил он, а потом засмеялся, что мне показалось странным, но я приписал это юношеской глупости. Он и правда был глупцом, хоть и очень привлекательным глупцом.
Он по-прежнему связывал свои длинные волосы у основания шеи кожаным шнуром, а шею обвивала шелковая лента, на которой еще остались пятна крови с того утра в окрестностях Скиребурнана.
Его дорогая кольчуга была отполирована, пояс с золотыми вставками блестел, а меч с хрусталем на рукояти спрятан в ножны, украшенные драконами из тонкой золотой проволоки.
У него было лицо с выступающими скулами и яркими глазами, а кожа покраснела от холода.
— Так значит, они должны были нас атаковать, — сказал он, — но что следовало сделать нам?
— Атаковать их у Кракгелада, — ответил я.
— Почему мы этого не сделали?
— Потому что Эдвард побоялся потерять Лунден и ждал твоего отца.
— Он нуждается в нас, — сказал Сигербрит с явным удовлетворением.
— В чем он нуждается, так это в гарантиях верности Кeнта.
— Он не доверяет нам? — неискренне спросил Сигербрит.
— А с чего ему доверять? — резко отозвался я. — Ты поддержал Этельволда и отправил гонцов к Сигурду. Конечно, он не доверяет тебе.
— Я подчинился Эдварду, господин, — скромно произнес Сигебрит. Он взглянул на меня и решил, что должен добавить кое-что еще. — Я признаю всё, что ты сказал, господин, но это безумие юности, не так ли?
— Безумие?
— Отец говорит, что юношей могут околдовать и довести до безумия, — он замолчал на некоторое время. — Я любил Эгвинн, — сказал он с тоской в голосе. — Ты когда-нибудь встречал ее?
— Нет.
