Ознакомительная версия.
Я встал.
Я крался в темноте уже на территории датчан, за постами часовых. Развязав плащ, я снял его, стер грязь с кольчуги и, не таясь, пошел к кораблям. Прочавкав сапогами по последним метрам болота, я встал у крайнего корабля, бросил шлем в тень и дождался, пока идущий вдоль берега датчанин обнаружит мое присутствие.
И что же он увидел? Человека в кольчуге, лорда, хозяина корабля, датчанина: я прислонился к носу корабля и уставился на звезды. Сердце тяжело колотилось в груди, нога дергалась, и я подумал, что если этим утром погибну, то хотя бы снова окажусь рядом с Рагнаром, буду вместе с ним в пиршественном зале Валгаллы. Правда, некоторые верили, что если человек погиб не в бою, он отправляется в Нифльхейм, пронзительно холодный ад северян, где чудовищная богиня Хель бродит в тумане, а отвратительный змей Нидхегг пожирает на морозе мертвецов; но я был уверен, что все сгоревшие тогда в большом зале отправились в Валгаллу, а не в Нифльхейм. Конечно же, Рагнар должен быть вместе с Одином... И тут я услышал шаги датчанина и улыбнулся ему.
– Холодное утро, – сказал я.
– Точно.
Это был пожилой человек с седой бородой, он явно удивился моему внезапному появлению, но ничего не заподозрил.
– Все тихо, – сказал я, кивнув головой на север, делая вид, будто пришел от часовых со стороны Сэферна.
– Они нас боятся, – отозвался он.
– Так и должно быть. – Я притворно зевнул, оттолкнулся от корабля, сделал пару шагов, словно разминая затекшие ноги, потом сделал вид, будто заметил у кромки воды собственный шлем. – А это еще что?
Часовой клюнул на приманку, вошел в тень корабля и наклонился над шлемом, и тогда я выхватил нож, шагнул к нему и погрузил лезвие в его горло. Я не резал, а просто всадил нож и повернул, одновременно толкнув датчанина вперед, лицом в воду, и держал его там, чтобы он захлебнулся, если не истечет кровью. Все это заняло много времени, больше, чем я ожидал, но убить человека непросто. Он какое-то время отбивался, мне казалось, что шум возни вот-вот привлечет внимание часовых у ближайшего костра, но костер горел шагах в пятидесяти от нас, и волны плескались достаточно громко, чтобы заглушить предсмертные хрипы. Я убил датчанина, и никто об этом не узнал, только боги видели его смерть. Когда его душа отлетела, я выдернул нож, надел шлем и снова прислонился к носу корабля.
Я ждал, пока свет зари окрасит восточный горизонт. Ждал, пока край неба над Англией посереет.
Пора.
* * *
Я подошел к ближайшему костру, возле которого сидели двое.
– Махни мечом раз, – напевал я негромко, – махни мечом два, и три, и четыре, и пять, и убивай опять.
Под такой ритмичный напев датчане обычно гребли, я слышал эти слова на "Летучем змее" бессчетное множество раз.
– Вас скоро сменят, – бодро сообщил я часовым.
Они молча уставились на меня. Они не знали, кто я такой, но, как и у убитого мной человека, у них не возникло никаких подозрений, хоть я и говорил на их языке с английским акцентом. В датских армиях было полно англичан.
– Тихая ночь, – сказал я, нагнулся и выхватил из костра головню, пояснив: – Эгил забыл нож на корабле.
Имя Эгил часто встречалось среди датчан и тоже не вызвало вопросов. Они просто смотрели, как я ухожу, явно решив, что мне требуется факел, чтобы осветить дорогу вдоль ряда кораблей. Я прошел мимо хижин, кивнул троим часовым у следующего костра и зашагал дальше, пока не оказался у середины ряда судов. Тут, негромко насвистывая, словно ничто в мире меня не беспокоило, я поднялся по лесенке, прислоненной к носу, спрыгнул и прошел между рядами скамей. Я был почти уверен, что обнаружу на борту спящих людей, но здесь никого не было, если не считать крыс, скребущихся под днищем.
Я скорчился на дне, подсунув горящую головешку под сложенные весла, но мне показалось – они просто так не займутся, поэтому я достал нож и нарезал щепок с ближайшей скамьи. Когда щепок оказалось достаточно, я бросил их в огонь и увидел, как взметнулось пламя. Нарезал еще лучины, рассыпал по веслам, чтобы дать дорогу огню, и никто не закричал на меня с берега. Любой наблюдавший за мной наверняка бы решил, что я просто осматриваю днище. Огонь был слишком мал, но распространялся. Понимая, что времени у меня мало, я сунул нож в ножны и спрыгнул с борта, нимало не беспокоясь о мече и кольчуге. Очутившись в воде, я побрел на север от кормы к корме, обошел последний корабль и снова оказался в том месте, где на мелких волнах покачивался седобородый труп.
Здесь я остановился и стал ждать.
Огонь, казалось мне, должен уже разгореться. Мне было холодно.
Я все ждал и ждал. Серая полоска на горизонте посветлела, когда вдруг раздался сердитый крик. Выдвинувшись из тени, я увидел датчан, которые бежали к горящему кораблю. Тогда я подошел к оставленному ими костру, взял еще головню и закинул на борт следующего судна. Датчане уже поднимались на горящий корабль шагах в шестидесяти от меня, и никто меня не замечал. Протрубил рог, снова и снова, он пел тревогу, и я знал, что воины Уббы должны уже бежать сюда из своего лагеря в Кантуктоне. Я отнес к кораблям последнюю горящую головню, обжег руку, подсовывая ее под кучу весел, потом снова зашел в реку и спрятался за кораблем.
Рог все трубил. Люди выскакивали из хижин и мчались спасать суда, другие бежали из лагеря на юге – и вот датчане Уббы угодили в силки. Они увидели, что корабли горят, и кинулись их спасать. Они выскочили из лагеря в беспорядке, многие без оружия, думая лишь о том, чтобы сбить пламя, которое металось, отбрасывая на берег мрачные тени.
Я оставался в укрытии, но знал, что Леофрик со своими людьми на подходе и что теперь все решает время. Время и благословение прях, благословение богов. Датчане черпали щитами воду, чтобы заливать огонь, и тут раздался новый крик, и я понял: Леофрика заметили. Точно – его отряд прорвался через ряд часовых, перебив многих по пути, и теперь шагал через болото. Я вышел из-под нависающего носа корабля, увидел, что человек сорок датчан бегут навстречу отряду Леофрика, но тут они заметили, что горит еще один корабль, и их охватила паника: у них за спиной пылал пожар, а перед ними были вражеские воины. Большая часть датчан все еще находилась далеко от нас, и я понял, что пока боги на нашей стороне.
Я вышел из реки.
Отряд Леофрика выбрался из болота, с грохотом столкнулись первые мечи и копья. У людей Леофрика имелся численный перевес, и команда "Хеахенгеля" расправилась с несколькими датчанами, изрубив их мечами и топорами. Один из англичан обернулся и испугался при виде меня, но я выкрикнул свое имя и подхватил датский щит. Люди Эдора уже были рядом. Я велел им жечь корабли, пока команда "Хеахенгеля" строилась клином на полоске твердой земли. А потом мы пошли вперед. Пошли на армию Уббы, которая только теперь поняла, что на нее напали.
Ознакомительная версия.
