Ознакомительная версия.
Шарп, с тремя новенькими белыми полосками на линялом красном рукаве, тоже в этот час оказался у мавзолея.
– Интересно, кто его убил? – Полковник Маккандлесс, успевший переодеться в чистую форму и даже подстричься, незаметно подошел к новоиспеченному сержанту.
– Кому-то подфартило, сэр.
– Кто-то стал богачом, – проворчал шотландец.
– Думаю, сэр, он это заслужил.
– А я думаю, богатство ему впрок не пойдет, – с чувством проговорил полковник. – Промотает впустую. Спустит на шлюх и выпивку.
– По-моему, сэр, не самое плохое, на что можно потратиться.
Маккандлесс поморщился, упрямое безразличие Шарпа его раздражало.
– Один только рубин стоит генеральского жалованья за десять лет. Представьте только, десять лет!
– Досадно, что пропал, – бесстрастно заметил сержант.
– Жаль, да? – согласился полковник. – Но я слышал, вы были около Прибрежных ворот?
– Я, сэр? Нет, сэр. Только не я, сэр. Я все время был с мистером Лоуфордом.
Маккандлесс недоверчиво посмотрел на него.
– Один сержант из Олд Дазн доложил, что видел, как какой-то диковатого вида солдат выходил из туннеля, где потом нашли Типу. – В его голосе проступили обвинительные нотки. – Сержант утверждает, что на нем был мундир с алым кантом и без пуговиц. – Полковник скользнул неодобрительным взглядом по мундиру Шарпа, который, найдя время пришить сержантские нашивки, не позаботился о пуговицах. – Говорит, что ошибиться не мог.
– Сами знаете, как оно бывает, сэр. В суматохе битвы... Бедняге просто померещилось.
– А кто подбросил тиграм сержанта Хейксвилла? – не отступал Маккандлесс.
– Это, сэр, одному Богу известно, а у Него не спросишь.
Заявление тянуло на богохульство, и полковник нахмурился.
– Хейксвилл говорит, это сделали вы.
– Хейксвилл, сэр, тронулся рассудком. Ему веры нет никакой.
Хейксвилл не только тронулся рассудком, но и совершил кое-что еще – остался в живых. Никто не знал, как ему удалось ускользнуть из лап тигров. Хищники просто не тронули сержанта, который, когда его нашли, сидел во дворе, утирая слезы, оплакивал маму и заявлял, что любит тигров. Своим спасителям он сообщил, что питает нежность ко всем кошечкам. "Меня не убить! – кричал сержант, когда его уводили со двора. – Помечен Богом! Да!" Доставленный в полк, Хейксвилл потребовал арестовать Шарпа за покушение на убийство, на что лейтенант Лоуфорд, краснея и смущаясь, ответил, что сержант Шарп после взрыва мины все время находился с ним. Его слова подтвердил и плененный полковник Гуден. Эту парочку, француза и британца, обнаружили в одном из городских борделей, где они защищали женщин от посягательств пьяных и буйных победителей.
– Хейксвилл легко отделался, – сухо заметил Маккандлесс, убедившись в тщетности попыток вытащить из Шарпа хотя бы слово правды. – То были тигры-людоеды.
– Людей они, может, и ели, сэр, а вот дьявол пришелся не по вкусу. Хейксвилл у них одним своим запахом аппетит отбил.
– Однако он клянется, что тиграм его бросили именно вы. И несомненно, попытается отомстить.
– Пусть пытается, я буду начеку, сэр. – И в следующий раз, подумал Шарп, позабочусь, чтобы мерзавец сдох наверняка.
В конце ведущей к мавзолею длинной дороги появилась похоронная процессия. Напротив Маккандлесса, за почетным караулом 73-го Королевского полка, стоял, наблюдая за приближением кортежа, Аппа Рао. Никто из членов его семьи, как и слуг, при взятии города не пострадал. Во дворе дома Рао с мушкетом на коленях сидел полковник Маккандлесс, заворачивавший всех, кто заглядывал туда в расчете поживиться. Так что Мэри вышла из переделки целой и невредимой и теперь, как слышал Шарп, готовилась выйти замуж за Кунвара Сингха. Шарп был рад за нее. Вспомнив обещание подарить ей рубин, он улыбнулся. Можно и подарить. Кому-нибудь еще. Девушек ведь много. Камень Типу лежал на дне сумки вместе с другими сокровищами.
Траурная дробь барабанов приближалась, и почетный караул вытянулся по стойке "смирно". Гроб сопровождали близкие султана, в основном его офицеры. Был среди них и Гуден. Маккандлесс обнажил голову.
– Война не закончилась, Шарп, – негромко сказал он. – В Индии у нас еще немало врагов.
– Нисколько не сомневаюсь, сэр.
Полковник искоса взглянул на сержанта. Он видел молодого солдата, твердого, как кремень, и опасного, как отточенная сталь, в душе которого, объятой неутихаемым пламенем гнева, всегда находилось место доброте. Маккандлесс сам видел эту доброту в тюрьме, а потому верил, что душа Шарпа все же достойна спасения.
– Если захотите, я бы и вам нашел применение, – добавил он.
Шарп удивленно вскинул бровь.
– А я-то думал, сэр, вы возвращаетесь. Домой, в Шотландию.
Маккандлесс пожал плечами.
– Не люблю оставлять незаконченные дела. А потом... Что мне делать в Шотландии? Вспоминать Индию? Пожалуй, задержусь еще ненадолго.
– Для меня будет честью помочь вам, сэр.
Процессия приблизилась, и Шарп торопливо обнажил голову. Неубранные и ненапудренные волосы упали на алый воротник. Вдали, за рекой, на зеленеющую равнину падал дождь, но над головой Шарпа светило солнце, и под его лучами сиял белый купол мавзолея, где в темной крипте с задрапированными шелком надгробиями лежали родители Типу. Теперь сын воссоединялся с ними.
Гроб несли мимо Шарпа. Носильщики облачились в полосатые, тигровые туники, а сам гроб покрывала огромная полосатая шкура. Грязная, необработанная, со следами крови, но лучшей в охваченном паникой городе не нашлось. На боку шкуры был отчетливо виден длинный старый шрам, и Шарп, заметив его, улыбнулся. Он хорошо рассмотрел этот шрам долгими ночами в темнице Типу. И вот теперь снова увидел на шкуре, покрывавшей мужественного и смелого воина, погибшего правителя.
То был тигр Шарпа.
Осадой и падением Серингапатама (ныне Срирингапатна) закончились десятилетия военных действий между правившей в Майсуре мусульманской династией и британцами. В первый раз британцы под командованием лорда Корнваллиса захватили Серингапатам в 1792 году, и тогда они решили сохранить султана на троне, но взаимный антагонизм и склонность Типу к союзу с Францией привели к Майсурской войне. Цель этой войны была проста: завершить то, что не было сделано раньше, сбросить Типу с трона. Для оправдания вторжения британцы изобрели весьма неубедительные причины и, игнорируя заявления султана о стремлении к миру, совершили марш на его столицу. То был неприкрытый акт агрессии, завершившийся весьма успешно, так как со смертью Типу было устранено самое большое препятствие для установления британского правления во всей Южной Индии, а вместе с этим существенно понижались шансы на то, что Бонапарт, стоявший тогда с армией в Египте, решится предпринять интервенцию на субконтинент.
Ознакомительная версия.
