Ознакомительная версия.
– Как же это, Вассер! – перебил его с упреком Даниэль. – Не поручал ли я вам позаботиться о его безопасности?
– Я жертва своей собственной неосторожности, господин Ладранж, – вмешался подошедший Лафоре, – мне следовало бы заехать в жандармскую бригаду, как вы мне говорили, за конвоем, глупое же безрассудство толкнуло меня пуститься в дорогу одному. Но я рассчитывал приехать засветло, а между тем, ночь застигла меня в миле от Меревиля. Я начал было уже тревожиться, но стук почтовой кареты позади меня немного успокоил, и я пустил лошадь шагом; вдруг, точно из земли, выросло около меня человек восемь или десять, и один из них крикнул: "Вот он! Я узнал его!" Все бросились на меня. Лошадь моя поднялась на дыбы, а я стал звать на помощь. Мошенники уже хотели сбросить меня с седла, как послышался конский топот; гражданин Вассер с двумя жандармами скакал мне на помощь. Мошенники пропали столь же внезапно, как и появились, только все же унеся мой чемодан. Один из них успел крикнуть: "Еще увидимся!" Если бы господин Леру не был бы так добр, предложив мне место в карете, я положительно не мог бы ехать далее.
Даниэль чрезвычайно внимательно выслушал весь этот рассказ.
– И вы никого не подозреваете в этом злодействе? -спросил он.
– Никого, господин Ладранж. Кроме клерков моей конторы никто не знал даже о моем намерении ехать в Меревиль, и уж, конечно, никто не знал, что я везу с собой такую большую сумму денег. А, между тем, теперь ясно, что злодеи знали все эти подробности. Они схватили чемодан, надеясь найти там портфель с деньгами. Но у меня он был спрятан в платье с другим еще портфелем, заключающим в себе важные бумаги.
– Вот и опять серьезное дело! А я бы хотел теперь всецело отдаться предстоящей свадьбе! Но, нечего делать, с завтрашнего же дня начну следствие… Лейтенант Вассер, имеете ли вы еще что прибавить?
– Ничего, господин Ладранж! Я не видал злодеев, слышал только, как они шмыгнули в кущу у дороги. Сначала я хотел было броситься за ними. Но там было не пробиться, да и ночь чересчур уж была темна, никакой не было надежды на успех. К тому же, пришлось бы оставить наших путешественников… Теперь же, освободясь, я постараюсь наверстать упущенное. И уж черт будет слишком ловок, если мы хоть одного да не поймаем. Ведь мне только одного нужно, только одного молодчика для начала, а уж остальное потом все само придет… И знаете, гражданин Ладранж, с вашего позволения, я построже пересмотрю всех этих бродяг и нищих, наводняющих нынче страну; довольно уж мы их щадили и, может быть… гм, у меня своя идея тут!
– Будьте осторожнее, Вассер, не смешайте виновных с несчастными! Хлеб нынче тяжело достается, а время года холодное; много есть бедняков без пристанища, вынужденных прибегать к общественной благотворительности.
– Хорошо, хорошо! – упрямо ответил Вассер, гладя свой черный ус, – я беру все на свою ответственность и если сделаю глупость, буду отвечать за нее.
И, приподняв свою саблю, он собрался уже выйти.
– Право, Вассер, вы ничего не сделаете в такую темную ночь; согласитесь лучше отужинать с нами, а команда ваша в это время выпьет и по стакану вина за здоровье моей дорогой невесты. К тому же, завтра я жду сюда отряд гусар, которых просил у правительства на помощь жандармам и, конечно, экспедицией управлять будете вы.
На смуглом лице офицера ясно отразилось, как глубоко огорчило его это известие.
– Гусар! – с отчаянием повторил он. – И вы нашли нужным звать гусар нам на подмогу, военных безо всякой опытности для подобного рода службы и которые только будут мешать нам. По-настоящему, впрочем, нам нельзя и жаловаться!… Со всех сторон с каждым днем преступления увеличиваются, а мы и по сию пору не в состоянии ничего сделать и только вертимся в пространстве.
Ну так, черт возьми, я хочу же еще раз попробовать до приезда этих пресловутых гусар, а может, счастье и улыбнется мне! Обещаю, гражданин Ладранж, к вашей свадьбе приготовить вам подарок собственного изделия… Мое почтение мадам, прощайте господа; увидите, нужны ли нам ваши гусары.
И он уехал из замка.
По отъезде Вассера всеми овладело в гостиной какое-то неловкое чувство. Мария и особенно маркиза казались напуганными, Лафоре тоже никак не мог оправиться; только Даниэль с поставщиком тихо разговаривали о происшествиях того вечера.
Шепот их, сливаясь со стуком часов и треском огня в камине, не помешал, однако, обществу услышать слабый крик ужаса, раздавшийся около них. Говорившие обернулись. Старый нотариус, поднявшись с места и с протянутыми руками перепуганно глядел на одно из окон гостиной, расположенной, как мы уже говорили, в первом этаже замка.
– Что, что такое, любезнейший Лафоре? – спросил Даниэль.
– Там… там… за окошком… – говорил не шевелясь нотариус, только указывая рукой на предмет своего ужаса, – разве вы не видите человека, упершегося лбом в стекло?
Даниэль подбежал и быстро поднял легкие белые занавесы, закрывавшие некоторую часть окна.
– Но там ничего нет, – сказал он, – посмотрите сами!
Дамами овладел ужас, Даниэль жестом успокоил их.
– Я ничего не говорю, – бормотал Лафоре, – но я убежден, что видел…
Даниэль открыл обе половины рамы, холодный осенний ветер, ворвавшись в комнату, чуть не задул все свечи; несмотря на то, свет, падавший из комнаты, осветил весь цветник, бывший тут под окошком и при этом легко было убедиться, что нигде никого не было. Для большей вероятности Даниэль высунулся из окошка и несколько минут внимательно вслушивался; но ничего не услышал и не увидел.
– Ну, милый мой Лафоре, – сказал он, запирая окно, – вам показалось. Никто не посмеет прийти сюда подсматривать за нами, а если кто-нибудь из деревенских и захотел воспользоваться одной из прогалин в здешней стене, чтобы пробраться в сад и заглянуть, что здесь делают, то из этого не стоит так тревожиться и пугать дам.
Сконфуженный старик Лафоре снова уселся.
– Прошу вас и дам извинить меня господин Ладранж,
– начал он, – но мне так ясно представилось это страшное лицо, смотревшее на меня блестящими глазами; правда как вы говорите, все это, вероятно, только показалось мне, воображение мое все еще расстроено последними происшествиями, и мне все слышатся слова этого негодяя, обещавшего мне скорое свидание.
– Да, да, это так, добрейший мой Лафоре, – ответил ему Даниэль, улыбнувшись дамам, – вы еще слишком расстроены, и воображение ваше пугает вас… Но вот Контуа идет сообщить нам об ужине; стакан доброго вина вылечит вас, и я ручаюсь, что после стола у вас не будет уже более этих видений.
– Если позволите, господин Ладранж, я не буду и пробовать этого, а отправлюсь прямо в назначенную мне комнату; сейчас я не могу ни есть, ни пить и чувствую себя очень нехорошо, вероятно отдых и сон излечат меня; а потому я покорнейше прошу этих дам извинить меня… Завтра вы мне дадите квитанцию в полученных вами от меня деньгах, и в то же время я вам сообщу об одной личности из вашего семейства, заслуживающей особого внимания.
Ознакомительная версия.
