На рассвете путешественники причалили к материку. В ближайшей деревне Этьенн нанял экипаж, в котором они доехали до города Крассе, а там стали подыскивать закрытую дорожную карету.
Этьенну удалось найти довольно приличную повозку, и он купил ее.
В этой повозке, закрытой со всех сторон, можно было спокойно везти Железную маску в Париж, не привлекая ничьего внимания.
Молодой арестант враждебно относился к своим спутникам и, видимо, только и ждал первого случая, чтобы совершить побег. Этьенн внимательно следил за ним, чтобы не допустить новой беды.
Они ехали только днем, ночью же, по распоряжению мушкетера, постоянно останавливались в какой-нибудь гостинице. Конечно, Этьенн не мог спать спокойно ни одной ночи. По его приказанию с арестанта были сняты цепи, он сам стерег его.
Луи упорно стоял на своем. Пережитое и испытанное им в последнее время отравило ему душу, он не хотел понять, что Этьенн желал ему добра, советуя покориться судьбе, и горькие последствия его упорства не замедлили сказаться.
Этьенн заботился, чтобы в дороге Железную маску как можно меньше видели, и чтобы Луи не находил случая говорить с посторонними.
Несколько недель спустя закрытая повозка остановилась у парижской заставы.
Этьенн показал дежурному офицеру приказ короля и их пропустили без осмотра экипажа.
Подождав, пока стемнеет, он поехал прямо в Лувр.
У ворот он оставил арестанта в карете под надзором губернатора, а сам пошел к королю.
Когда Людовику доложили о виконте д'Альби, он сразу же прошел в одну из боковых комнат, где его ждал виконт.
— Вы вернулись быстрее, чем я думал — сказал король. — Что скажете?
— В ту же ночь, как я приехал, восстание было подавлено, ваше величество.
— Сколько вы брали с собой солдат?
— Ни одного, ваше величество.
— Как! Значит мятеж был усмирен до вас?
— Нет, ваше величество, он был в полном разгаре. Мятежники осадили губернаторский дом и расположились лагерем вокруг него.
— Но вы говорите, что в ночь вашего приезда мятеж был усмирен.
— Точно так, ваше величество.
— И обошлось без кровопролития?
— Да, ваше величество.
— Как же вы это сделали?
— Мне удалось подавить мятеж, не прибегая к крутым мерам.
— Это хорошо. Продолжайте!
— Так как арестанта нельзя было больше спокойно оставлять в губернаторском доме, я привез его сюда, чтобы прекратить волнения народа.
— Хорошо, очень хорошо. А губернатор?
— И он здесь, так как островитяне просят ваше величество сменить его, и я обещал удовлетворить их просьбу.
— Ваше обещание будет выполнено.
— Я также обещал островитянам, если они послушаются меня, похлопотать об освобождении их от всякого наказания и сохранении им милости вашего величества.
— Согласен, — ответил король. — Но где же несчастный заключенный?
— Я велел снять с него цепи и в закрытой карете привезти сюда.
— А губернатор?
— И он в карете с арестантом, которого, к сожалению, нельзя оставлять без надзора, потому что у него опасные замыслы.
— В таком случае несчастный вынуждает нас отправить его в Бастилию. Но распорядитесь, чтобы ему отведены были лучшие комнаты, и чтобы губернатор оставался при нем. Генерал д'Альби, отвезите арестанта по назначению!
Этьенн очень удивился.
— Генерал д'Альби? — спросил он, улыбаясь.
— Не удивляйтесь, виконт, ваши заслуги велики, я надеюсь, что вы еще принесете немало пользы мне и государству.
— Вы оказали мне важную услугу, и я благодарю вас за нее достойным образом.
Король сделал ему любезный знак рукой. Этьенн поклонился и вышел, чтобы с тяжелым чувством исполнить возложенную на него жестокую миссию.
Но вернемся к нашему беглецу, Нарциссу, нашедшему место на английском корабле, который стоял в гавани Сен-Себастьяна, и надеявшемуся избежать преследований пограничной стражи.
Солдаты же, видимо, решили не выпустить из рук беглеца, потому что направились в гавань обыскивать суда.
Нарцисс видел, что они уже приближаются к больверку, заглядывая в каждую таверну и, наконец, повернули к судам.
— Ах, Господи! — подумал молодой человек, — теперь я пропал! Увидев того солдата, который преследовал его раньше, он понял, что ему непременно надо ехать дальше. «Скорее бы в Париж, обойти весь Ночлежный остров и найти свою мать. Но как же я спрячусь от солдат? Куда мне деться?» — размышлял он.
Капитан судна, между тем, подошел к Нарциссу и кое-как объяснил, что оставаться на палубе ему нельзя, так как он не понимает английский язык и скорее пригодится на кухне.
Нарцисс охотно согласился. Собравшись с духом, он объяснил капитану, понимавшему немного по-французски, что скрывается от пограничной стражи, которая принимает его за шпиона или бродягу.
Англичанин спокойно улыбнулся, похлопал юношу по плечу и сказал, что он может быть спокоен, никто не посмеет его взять с корабля.
Но Нарцисс все-таки боялся.
Капитан выдал ему одежду для новой должности и приказал поднимать паруса.
Преследователи юноши были заняты осмотром других судов и не обратили внимания на поспешные приготовления английского корабля.
Матросы подняли паруса. Нарцисс ушел на кухню. Штурман стоял уже у руля. Капитан отдал приказ отчалить от берега.
Услышав скрип цепей, которыми корабль держался у берега, солдаты обратили внимание на то, что английское судно вдруг так поспешно собирается уходить.
Они крикнули капитану, чтобы он подождал, пока осмотрят корабль, но тот сделал вид,, будто бы не слышит, тем более, что действительно не понимал их слов.
Один из матросов, понимающий испанский язык, сказал капитану о том, что кораблю нельзя уходить, пока его не осмотрят. Но капитан не обратил на это внимания и продолжал готовиться к отплытию.
Нарцисс стоял у люка в лихорадочном ожидании.
Наконец отвязали последние канаты и распустили паруса. Юноша вскрикнул от радости.
— Слава Святой Деве! Теперь я спасен, — прошептал он.
В эту минуту с больверка послышался громкий гул голосов.
Несколько человек махали руками и что-то кричали.
Английское судно еще не вышло из гавани, и капитану пришлось повиноваться.
У больверка отвязали лодку и два человека сели в нее. Один из них умел говорить по-английски.
— Что еще вам нужно? — ворчливо спросил капитан.
— Отыскать дезертира, — ответил один из солдат. — Вы не должны выезжать из гавани, пока ваш корабль не обыщут.
— О, это еще что за новости! — с досадой проговорил англичанин.
Нарцисс, не понимая каждого слова, понимал все-таки общий смысл разговора и от страха оцепенел.
