Джек Лондон
Собрание сочинений в 14 томах
Том I
Джек Лондон был и остается одним из самых любимых, самых популярных зарубежных писателей в СССР. Его книги, выпущенные нашими издательствами в миллионах экземпляров, — собрания сочинений, сборники рассказов, романы — не залеживаются на полках книжных магазинов и лотках букинистов. Назовите имя Лондона — и о нем с благодарной улыбкой заговорит и пожилой ученый, и пионер, присматривающийся к книжной витрине, и старый рабочий, помнящий первые советские издания Лондона — маленькие книжки на плохой бумаге, — и герой нынешних строек — юный монтажник с гигантской электростанции, возводимой на берегу могучей сибирской реки, и комбайнер с целины, и счетный работник, который выписал собрание сочинений Джека Лондона не только для ребят, но и для себя, в память о всем том хорошем, что было пережито над страницами его рассказов и романов.
В самом деле, почему наши люди прикалывали портрет этого смеющегося американского парня в фронтовых блиндажах, читали его книги на утлой железной посудине, носившейся десятки дней и ночей в разбушевавшемся океане — том самом, по которому плавал когда-то и он? Да, вероятно, потому, что Джек Лондон всем лучшим, что было в его творчестве, связан с народом; потому, что он принадлежал к тому замечательному поколению писателей, которые на рубеже двух веков и двух эпох вышли из глубин народа, чтобы сказать во весь голос о его горестях и радостях, о его могучей светлой душе, о его неисчерпаемой силе. К этому поколению принадлежал и Мартин Андерсен Нексе и прежде всего наш Горький. Недаром так увлекся «Фомой Гордеевым» молодой Лондон, почуявший в горьковском искусстве реализм новый, отличающийся от реализма Толстого и Тургенева; к этому новому искусству, связанному с борьбой рабочего класса, тянулся и сам Лондон.
Появление в мировой литературе Горького, Андерсена Нексе, Лондона — писателей, весьма отличающихся друг от друга, но во многом и сходных, определялось закономерностями развития литературы на рубеже XIX—XX веков. Оно было обусловлено нараставшей исторической ролью рабочего класса в Европе и США — класса, с которым были связаны жизнь и творчество этих писателей.
С тех пор прошло более полувека. В наши дни социалистический реализм — ведущее направление мировой литературы, широко развивающееся и в литературе стран социализма и в литературе капиталистических стран. Но всегда близки и понятны будут поколению людей, строящих коммунизм, те произведения искусства, которые еще в начале века — задолго до Октябрьской революции — были выражением великой жизненной силы и духовной красоты людей труда. А лучшие произведения Лондона, безусловно, привлекали и привлекают именно этим.
Лондон был остро противоречивым писателем. Наряду с такими классическими произведениями мировой литературы XX века, как «Мартин Иден», среди его книг есть и романы вроде «Мятежа на Эльсайноре» или «Приключения», проникнутые расистскими бреднями, — романы, которые возбуждают в нас лишь чувства горечи и стыда за писателя, которого мы так любим и уважаем. Наряду с пламенной и глубокой верой в социализм, высказанной в его лучших статьях и книгах, мы найдем убогие и вредные размышления в духе учения Г. Спенсера — английского социолога, объявлявшего неполноценными, подлежащими гибели народы, которые тогда были порабощены колонизаторами. Но острейшие противоречия Лондона, от которых он сам страдал, не были его личными противоречиями: в них отразились противоречия американской действительности эпохи империализма, слабость американского рабочего движения, которым Лондон так гордился, но которое на том этапе не создало боевой рабочей партии и постоянно оказывалось под воздействием идей, враждебных рабочему классу, развращавших его. Те же идеи оказали свое отравляющее воздействие и на Лондона — писателя, дерзавшего говорить от лица американских трудящихся, защищавшего интересы рабочего люда в США.
Трагична история Джека Лондона. Этот великий американский писатель стал жертвой общественного строя, который изуродовал и убил его талант, а потом и его самого. О трагической жизни Лондона написано немало книг. Первая из них принадлежит его жене, Чармиан Киттредж-Лондон[1]. Она думала, что хорошо понимает своего мужа, и верно и преданно любила его. Недаром он благодарно называл ее «женщиной-другом»: эти слова обозначали для Лондона подлинную любовь и подлинную дружбу — два чувства, красоту которых он раскрыл с такой сдержанностью и силой.
Но в книге Чармиан Лондон биография писателя слишком часто сбивается на рассказ для иллюстрированного еженедельника. И это не потому, что Чармиан Лондон того хотела, нет, просто писать иначе она и не могла. В ее книге Лондон выглядит чаще всего таким преуспевающим, таким счастливым (особенно после женитьбы на ней), что невольно возникает вопрос: откуда же берется трагедия Лондона, о которой Чармиан честно и тревожно говорит, сути которой она не понимает и которая на ее глазах убивает ее большое дитя — таким она наивно представляла себе великого художника, уже задыхавшегося в тепличной обстановке, уже торопившего свой конец.
Значительно глубже и серьезнее биографический роман о Лондоне, написанный Ирвингом Стоуном «Джек Лондон: моряк в седле»[2]. Стоун создал незабываемый образ романтика Лондона. Однако для И. Стоуна Джек Лондон — прежде всего герой его увлекательно написанной книги. Стоун даже и не пытается осознать смысл творческой эволюции писателя, определить его место в литературе США. Стоун стремится не заметить и противоречий Лондона.
В книге Ф. Фонера «Джек Лондон, американский мятежник»[3] наконец-то сделаны некоторые попытки показать общественную роль Лондона, указать американцам 40-х годов на волнующий пример, поданный Лондоном-художником, упорно и мужественно боровшимся в течение ряда лет за интересы американского трудового народа. Впрочем, едва ли можно согласиться с Фонером в том, что Лондон сознательно делил свои произведения на сочиненные «для денег» и на предназначенные «для социалистического движения». Это заведомо упрощенный взгляд на творчество Лондона, он особенно сказывается в той оценке, которую Фонер дает поздним произведениям Лондона.
Но, конечно, Лондон еще ждет своего подлинного биографа. Тому, кто возьмется за это нужное дело — за создание научной биографии Лондона, — предcтоит преодолеть многие трудности, открыть для миллионов почитателей Лондона архив писателя, опросить многих живых людей, лично знавших и помнящих его, изучить огромную американскую периодику, в которой могут найтись многие забытые произведения Лондона, всерьез порыться в истории американского рабочего движения, с которым писатель был связан в течение двух десятков лет, изучить архивы писателей — современников Лондона... Можно высказать уверенность в том, что хорошая книга о жизни Лондона будет в СССР пользоваться не меньшим успехом, чем книги, написанные им самим.
