Ханна поднималась по руслу высохшей речки, под ботинками скрипел галечник. На ссохшихся стеблях травы разноцветной радугой играли капельки утренней росы. Где-то там, в глубине безымянной долины, жалостливо ухал козодой, повсюду жужжали мухи, предвещая жаркий день.
Ханна Петерс взглянула поверх очков в кобальтово-синее небо. Ни облачка. И хотя солнце уже успело подняться, освещая скалы слева от нее, в воздухе до сих пор ощущался ночной холод. А часа через два здесь не сыщешь и крохотного островка тени. Воздух раскалится, и каждый шаг превратится в пытку. До тех пор надо успеть к обозначенному на карте месту — отвесному обломку скалы у слияния трех вадис — так местные жители называли безводные большую часть года русла рек. На карте этот участок местности выглядел идеально — он просто не мог не приманить первобытного живописца.
Роясь в рюкзаке в поисках часов, Ханна наткнулась на явно ненужный сейчас паспорт, но в конце концов обнаружила и их. Начало восьмого. Проклятие. Она уже с час или даже больше на ногах, а дурнота не проходит. Черт дернул ее вчера вечером пить это финиковое пойло — язык будто прилип к нёбу. А между тем прикладываться к фляге с водой рановато. Здешнее житье-бытье приучило Ханну экономить воду. И вообще, нечего прохлаждаться, надо идти дальше, иначе до полуденной жары никак не успеть.
Ханна собралась прибавить шагу, как вдруг услышала характерный храп. Он никак не вязался с безмолвием каменистой долины. Храп явно принадлежал крупному животному.
Обогнув скальный выступ, Ханна замерла как вкопанная. Меньше чем в пятидесяти метрах от нее стояла антилопа. Addax nasomaculatus. Ханне был знаком этот вид, она не раз видела стада грациозных и пугливых животных на просторах безлюдных равнин. Но чтобы они забирались сюда? В расщелины между скалами? Ни о чем подобном слышать не приходилось. Это был самец, серовато-коричневый, с роскошными витыми рогами никак не меньше метра в длину. Великолепный экземпляр.
Застыв в тревожном ожидании, часто-часто дыша, животное настороженно принюхивалось. Чем оно напугано? Окинув местность внимательным взором, Ханна ничего подозрительного не обнаружила. Она помнила, что следует держаться подальше от напуганных животных, тем более таких великанов. Медленно, стараясь не спугнуть антилопу, Ханна попятилась, озираясь в поисках подходящей расщелины, куда можно было в случае чего юркнуть.
Вдруг, грохоча, посыпались камни. Антилопа, вскинув красивую голову, стала затравленно озираться. Из глотки вырвался придушенный стон. Привстав на долю секунды на дыбы, животное метнулось прочь. Ханна обмерла. Пригнув к земле острые стрелы рогов, животное галопом неслось прямо на нее. Точь-в-точь грузовой состав, мелькнуло в голове у оторопевшей женщины. Куда деться от этой махины? Ни дерева, ни пещеры, ни даже ямки, одни только голые, отполированные ветром скалы. Пульс стучал в бешеном темпе. Она чувствовала, как дрожит камень под копытами рогатого исполина. Ханна в ужасе раскрыла рот и, не в силах пошевелиться, взирала на огромные рога, но тут тело антилопы сотряс сильнейший удар, сбивший ее с ног. Рухнув, массивное тело подняло тучу пыли. Миновала секунда, другая, третья, пока Ханна обрела способность дышать.
Антилопа неподвижно лежала у самых ее ног. Ханна, дрожа, отошла на пару шагов и, обхватив голову руками, пыталась осмыслить происшедшее. Она не слышала выстрелов, вообще ничего, что можно было хоть как-то связать с внезапным падением животного. Лишь когда улеглась пыль, она увидела двух песочного цвета собак, деловито обнюхивающих животное. Откуда они взялись? Их ведь здесь не было. А может, дикий страх ослепил ее? Собаки были длинномордыми, с короткой шерстью. Одна ухватила антилопу за зад, всадив в еще живую плоть огромные клыки, другая вцепилась в глотку животного. Псы свирепо рычали.
Ханна отошла к скале и уселась на гладкий камень. Дрожащими пальцами открыла рюкзак и достала фляжку. Глоток воды освежил ее. Закрыв глаза, она дожидалась, пока минует приступ слабости. Снова открыв их, она увидела перед собой тарги — представителя племени туарегов. Из-под повязки весело блестели темные живые глаза.
— Все хорошо? — спросил тарги на почти безупречном французском. Голос у мужчины оказался звучным, глубоким.
Ханна была настолько изумлена, что даже не испугалась. Кивнув, она вымученно улыбнулась.
— Да-да, не беспокойтесь, я в порядке. Благодарю вас, — ответила Ханна по-французски.
Отерев со лба пот и грязь, она еще раз улыбнулась тарги. Тот, в свою очередь, кивнул и, повернувшись, зашагал к лежащей антилопе. Только сейчас до Ханны дошло, что собаки принадлежали ему. По его знаку псы оставили животное в покое и мирно улеглись в нескольких метрах на галечник, продолжая настороженно следить за хозяином. Вверху у края скалы Ханна разглядела двух лошадей — превосходных вороных жеребцов. Лошади били копытами, словно им не терпелось услышать команду хозяина. Снова переключив внимание на антилопу, Ханна испугалась. Животное сильно поранилось при падении, но продолжало жить. Антилопа лежала на боку. Казалось, ей безразлична ее дальнейшая участь. Тарги ласково потрепал ее по ноздрям, желая успокоить. И тут же нежно и в то же время энергично перевернул животное на спину. Странно было видеть, как этот исполин беспрекословно подчиняется воле человека. Подогнув ноги, антилопа, точно разомлевшая на солнце кошка, неподвижно лежала на спине.
Увидев в руках тарги нож, Ханна перестала дышать. Едва ли не ласково он вскрыл грудную клетку антилопы чуть выше реберной дуги. Потом его рука скользнула выше, туда, где находилось сердце. Ханна зачарованно наблюдала за происходящим. Поразительно, но все совершалось совершенно бескровно. Взгляд антилопы излучал спокойствие. Казалось, животное без тени страха встречает смерть. Тарги, сжав сердце в руке, подождал, пока оно не замерло. Ханна изумленно смотрела, как обмякает тело антилопы, как стекленеют ее глаза.
Мужчина со знанием дела вырезал внутренности; большая часть их перекочевала в стоящий тут же кожаный мешок. Кишки достались собакам, с жадностью набросившимся на еду. Затем, отрезав по кусочку от почек, туарег предложил один из них Ханне. Она в ответ смущенно покачала головой.
— Берите, берите, не опасайтесь. Это полезно для нервов. И для крови тоже.
Зная, что отказываться в подобных случаях равносильно оскорблению, Ханна взяла окровавленный ошметок и сунула его в рот. Еще теплый, он сильно отдавал кровью, но оказался неожиданно мягким и нежным на вкус. Однако желудок Ханны запротестовал. Не в силах прожевать угощение, она проглотила кусок почки, изо всех сил подавляя приступ подкатывающей тошноты. Тарги, поднявшись, стянул повязку, защищавшую его лицо от палящего солнца и песка. И Ханна, к своему великому удивлению, увидела, что абориген далеко не молод. На вид ему было лет пятьдесят, пожалуй, даже шестьдесят. Волосы, обрамлявшие продубленное ветром лицо, начинали седеть.
