Нос пакетбота «Ганг», как гигантский топор, разрезал голубые спокойные воды Индийского океана, сиявшие серебряным блеском. В голубом, несколько более бледном, чем океан, небе солнце казалось куском раскаленного добела металла. Было уже далеко за полдень, и пока судно во всю мощь своих двигателей мчалось на восток, группа зрителей, собравшихся в одном из салонов, окружала пару игроков, отчаянно сражавшихся в покер. Первый, явно уроженец Средиземноморского побережья, худой и словно высушенный солнцем, был небольшого роста, носил как бы нарисованные тонкой кистью усики и был одет в светло-серый тропический костюм. Другой — цветущий мужчина высокого роста — всем своим видом и солидной пачкой банкнот, лежащей рядом с ним на столе, свидетельствовал о здоровье и благополучии.
Игрок в тропическом костюме сдавал карты: пять себе, пять партнеру. Сдав, он вопрошающе посмотрел на соперника, но тот только коротко пробормотал:
— Мне хватит… Действуйте…
Сухощавый медленно заглянул в карты и прикупил еще пару. А его визави небрежно подтолкнул к банку пять билетов по тысяче франков. Это не смутило обладателя модных усиков; он бросил десять тысяч на кучу купюр и уверенно заявил:
— Пять тысяч… и еще пять…
Выражение удивления мелькнуло на лице цветущего джентльмена.
— Ну-ну! Смотрите же, дружок! — проворчал он. — Неужто шанс ухватили?
Сухощавый пожал плечами и улыбнулся. Затем медленно, с наигранным сожалением, выбросил перед собой еще пять банкнот по тысяче франков и произнес:
— Вот пять тысяч, смотрите…
И жестом фокусника, достающего из цилиндра носорога, загорелый выходец из Средиземноморья бросил карты на стол, при этом торжественно провозгласив:
— Каре дам!
Четыре дамы твердо легли на стол, и их владелец посуровел.
— Итак, мой друг, учитесь, как надо играть!
Потом засмеялся и продолжал:
Вам, к несчастью, можно перебить их только каре тузов…
А вот и они, — спокойно сказал его соперник, бросая на стол четырех тузов.
Человек в тропическом костюме аж подпрыгнул.
— Да уж, — жалким голосом пробормотал он, — вы, господин Язон, просто везунчик. Вам слишком везет…
Когда проигравший, кляня свою судьбу, покинул салон, тот, кого звали Язон, подобрал деньги, которые он выиграл, и сложил их в пухлую пачку. Затем прикурил сигару и бросил в сторону присутствующих:
— Итак, дамы и господа, вы слышали, что сказал мой неудачливый противник:
«Вам слишком везет!» Так что прошу наеще тепленькое местечко! Давайте садитесь те, кто хочет поиметь большой куш, выиграв у Язона Хуберта. Язон Хуберт — король покера, Язон Хуберт тотчеловек, который помогает богатенькимоблегчать их бумажники. Операция безболезненная, хотя и без наркоза. Прошужелающих!..
А поскольку желающих не нашлось, Язон грубо захихикал.
— Ну что, трусы! Хотите унести нажитые деньжата с собой в могилу и за счет этого купить себе кучу удовольствий в аду?!
Тут Язон замолчал, устремив взгляд на высокого человека с коротко подстриженными волосами, еще довольно молодого, с бронзово-загорелым и худощавым лицом, свидетельствующим о том, что его владелец побывал в тропиках. Твидовый костюм незнакомца был не слишком новым. Этот человек совершенно отстраненно взирал на Язона и присутствующих.
Палец Язона уперся в грудь высокого незнакомца.
— Вот вы, там! Наверное, такой же трусоватый, как и другие?
Тот, к кому он обратился, вздрогнул и коснулся пальцем своей груди.
— Это вы мне? — спросил он, обращаясь к Язону.
Игрок утвердительно кивнул:
— Да, да. Это я вам говорю. Не хотите ли сразиться со мной в картишки?
Незнакомец пожал плечами.
— Играть с вами? Зачем? Я не игрок и не собираюсь им становиться. Есть и без
того много способов тратить деньги… причем гораздо более разумно.
Хуберт Язон насмешливо захохотал.
— Ну-ну, — поддразнил он, — я в вас ошибся. Я полагал, что вы из тех, у кого сердце не уходит в пятки. А вы столь же трусоваты, как и прочие…
В стальных глазах незнакомца с короткой стрижкой зажегся опасный огонек. Язон Хуберт ему явно не нравился, и скорее всего он с удовольствием отвесил бы тому пару оплеух, как плохо воспитанному мальчишке. Однако незнакомец знал, как себя вести в обществе, и понимал, что хлестать по физиономиям на публике даже самых неприятных собеседников не принято. Тем не менее ему хотелось дать урок Язону, а возможность была только одна — обыграть его.
— После всех ваших инсинуаций, — сказал он вроде бы безразлично, — почему бы и мне не сыграть с вами?
— Вы хотите сказать, что готовы сразиться со мной? — переспросил Язон Хуберт.
— Да, вы правильно меня поняли…
Тут игрок опять захохотал.
— Ставки сделаны, господа, — закричал он. — А в вас я ошибся… Так что же,
начнем, господин?..
— Боб Моран, — представился его соперник, перетасовывая карты с неловкостью человека, не слишком опытного в этом жанре.
Занимаясь более здоровыми и полезными делами, Боб Моран никогда не испытывал удовольствия от карточной игры, хотя в своей жизни искателя приключений он не раз брал в руки карты, но только для того, чтобы убить время со случайными компаньонами. Сегодня же, видя толстую пачку банкнот рядом с Язоном Хубертом, он даже испытывал какую-то злую радость. И вовсе не потому, что собирался их выиграть, а потому, что ему хотелось дать урок хорошего тона «королю покера».
По логике, Боб Моран должен был проиграть такому опытному игроку, как Язон, но он, как говорится, «родился в рубашке». Тем более что он был человеком интеллигентным и к тому же психологом, а также мог довольно точно угадывать карты на руках противника.
Тактика и везение не замедлили принести свои плоды. Через полчаса пачка банкнот перед Язоном значительно похудела и он вынужден был пополнить ее из своих запасов; тем не менее деньги постепенно переходили к Морану. Будучи джентльменом, Боб несколько раз предлагал Язону прекратить игру, но тот, войдя в азарт, отказывался. А Моран продолжал хладнокровно выигрывать.
Весь поглощенный игрой, француз не замечал с любопытством наблюдавшую за ним молодую женщину. Выглядела она лет на двадцать и обладала той экзотической красотой, которая свойственна долго прожившим под серыми небесами севера южанкам. Ее темные волосы, перехваченные лентой, были собраны в пучок на затылке. Черные пронзительные глаза окаймляли длинные, чуть загнутые ресницы. Элегантно одетая, она была стройна и необыкновенно изящна и грациозна, что было, видимо, следствием смешения северной и южной кровей. Определенным подтверждением тому могло служить ее пребывание на борту «Ганга», плывущего к берегам Индии.
