Ценитель - Сергей Котов

Скупой торговец никогда не станет ценителем. Эту истину мне рассказал дедушка, в первый же день нашего знакомства.

«Если цена за настоящую вещь покажется слишком высокой, и её никак не удастся сторговать — скупец откажется от покупки, а потом совсем перестанет видеть настоящие вещи, — говорил он. — Но помни, что есть и другой вид скупости — держать на складе давно приобретённую настоящую вещь, назначение и смысл которой понять не в состоянии. И ещё неизвестно, что хуже…»

Любой ценитель в состоянии разглядеть настоящую вещь. Но вот с пониманием её предназначения дела обстоят по-разному. Кто-то выясняет, что именно приобрёл, лишь испытав вещь на себе. Я тоже так делал в первые годы, пока дедушка учил меня. Мне повезло: благодаря врождённым задаткам и его усилиям постепенно удалось развить интуицию. Со временем настоящие вещи стали раскрывать мне свою сущность ещё до приобретения. Довольно часто я торговался, уже понимая, за что именно идёт торг. Но попадались и редкие исключения.

Около десяти лет на моём дневном складе в Москве хранился старый виниловый проигрыватель. Я обнаружил его на блошином рынке в Тбилиси. Его продавал грустный пожилой грузин с обвислыми усами и мудрыми чёрными глазами. Как обычно в начале торга, я старался не подавать вида, что знаю подлинную природу предмета. Улыбнулся продавцу, поздоровался. Потом присел рядом. Аккуратно потрогал полированный деревянный бок проигрывателя. Уже тогда я понял, что не смогу сходу определить в чём его ценность. Только почувствовал, что она огромна.

— Хорошая вещь, — сказал я. — Добротная.

Продавец заинтересованно, с прищуром, посмотрел на меня.

— Как есть хорошая, — ответил он. Он говорил по-русски с заметным достатакцентом. Столичные жители его поколения обычно говорят гораздо чище. Приезжий? Из деревни?

— Почему решили продать? — поинтересовался я.

Грузин вздохнул.

— Отец у меня моряком был, — сказал он. — Привёз его из рейса в подарок внуку на его день рождения, сказки слушать… внук давно вырос. Отучился в Америке, сейчас живёт за океаном. Приезжал этим летом в гости…

Продавец сделал паузу, поглядел на осеннее небо, прищурился.

— Вырос сын. Уже и внуков мне родил, да только увидеться не получается — не хочет везти в такую даль. А у меня хозяйство, дом, скотина, на кого это всё оставишь? Только и общаемся, что по видео… вот он сам, без детей, приехал этим летом. Говорит, заберём тебя, у нас поживёшь. Только распродай весь старый хлам, и дом продай. Зачем он тебе одному? У нас лучше будет.

Старик потёр ладонями колени, вытянул левую ногу. Затекла, наверное — он сидел на низеньком раскладном стульчике, не слишком удобном даже на вид.

— Вот я подумал, и решил начать распродавать потихоньку, что нажил. Собираться буду.

Я улыбнулся.

— Удачи вам на новом месте! — сказал я.

— Спасибо на добром слове, — кивнул старик. — Да только зачем мне удача?.. — он потёр грудь, — сердце ноет, как представлю, что всё закончилось. Надеюсь вот, что на пару лет хватит вещей, чтобы распродавались помедленнее…

— Внучата растут быстро, — заметил я. — Тут каждый день на вес золота.

Он кивнул.

— Знаю, знаю, и прав ты… только как вот это всё оставить, а? И с внучатами нянчиться хочется, и прошлое не отпускает… меня же самого в том доме мама тетешкала… там своим, родным пахнет… а как оно на чужбине-то будет?.. чувствую, что поеду — не вернусь больше.

Мне даже показалось, что у него акцент почти исчез. Да и словечки редкие появились. Специально поначалу старался казаться более чужим, что ли?..

— Тут уж выбирать приходится, — вздохнул я в ответ. — Тяжелый выбор, на разрыв… но как по мне — будущее, оно всегда интереснее!

— Это ты верно говоришь, — кивнул он. — Да только что нужнее старику? Новьё или тепло старое, проверенное?… эх!

— Иногда можно на судьбу положиться, — улыбнулся я. — Посмотрите, как торговля пойдёт. Если легко ваши вещи уйдут, да по хорошей цене — значит, ехать надо, без сожалений. Ну а задержат, значит, задержат, тут ничего не попишешь. Пускай внучки подрастают, чтобы перелёт дальний выдержать.

Старик улыбнулся в ответ — открыто, искренне.

— Скажи, ты хочешь его купить? — спросил он.

— Да, — не стал отпираться я.

— Тогда назови свою цену. Давай поторгуемся.

Я назвал. Ровно половину той суммы, которая была у меня с собой наличными, в долларах.

Старик нахмурился.

— Разве ты не знаешь, что грех шутить над стариками? — спросил он с рассерженными нотками в голосе.

Вместо ответа я достал и пересчитал купюры. Старик сделал круглые глаза. Потом снова прищурился и оглядел меня внимательнее.

— Коллекционер, наверное? — спросил он.

— Ценитель, — ответил я.

— Разбираешься в таких делах… и наверняка знаешь, сколько эта вещь на самом деле стоит, — тихо, будто размышляя про себя, проговорил грузин.

В ответ я молча пожал плечами.

— Теперь, когда я знаю, что эта вещь ценная — я бы, может, и не стал её продавать… — сказал торговец.

У меня сердце замерло. Может, не стоило быть слишком щедрым?.. я ведь только начинал набираться опыта и первые склады поставил совсем недавно.

— Но я вижу, что ты старался не обидеть старика, и предложил столько, сколько можешь дать… — он вздохнул. — Что ж… забирай, пожалуй. Сын, когда увидел его в чулане, долго возмущался, что я храню дома всякий хлам — будто и не было тех вечеров, когда он слушал волшебные сказки, натянув одеяло до подбородка.

Я протянул старику руку.

— Значит, договорились, — произнёс я.

— Договорились, — ответил он.

Пожатие его сухой, мозолистой ладони было очень крепким.

Заранее оформив все необходимые документы, я вывез проигрыватель самолётом. В полёте гладил его полированные бока, пытаясь угадать его подлинное назначение, но тщетно.

После прилёта, по дороге на склад, я заехал в специализированный магазин и купил несколько пластинок: классическую музыку, рок и детские сказки. И сразу по приезду включил его.

Как и положено настоящей вещи, проигрыватель работал безупречно. Я получил возможность наслаждаться музыкой в прекрасном, живом качестве — но и только. Больше никаких изменений ни в жизни, ни в настроении и состоянии