Славин вытащил из планшетки карту района.
— Говоришь — поселок Лебяжий? Так, где это он?.. Ага, вот! Я как раз собирался ехать сегодня по этой дороге. Это отсюда километров сорок будет. Дождусь шоферов и поеду туда. А как чувствует себя Егор Егорович?
— В больницу отвезли.
— Слушай, хочу спросить и забываю, почему он такие усы и бороду отпустил?
— А ты не знаешь?
— Нет. Поэтому и спрашиваю.
— Мы-то все знаем... Это было в девятнадцатом. Алтынин председателем ревкома тогда был. Бандиты подкараулили, когда в поселке осталось мало красноармейцев, и нагрянули. Сняли охрану, а Алтынина, тяжело раненного, в плен захватили. И как только ни пытали его: и огнем, и ножами, и палками, но ничего он не сказал. Повели его на обрыв, к реке, расстреливать, а он как был со связанными руками, так и сиганул в воду. Бандиты стали по краю обрыва и смотрят вниз, думают, что если вынырнет, то добьют. А в этот момент наши подоспели и шарахнули по ним. А Алтынин действительно вынырнул. Он хорошим пловцом был, не зря на Волге родился. Лицо ему пытками обезобразили, вот и отпустил бороду и усы.
— Ясно... Чувствуется, что человек он настоящий... — После небольшой паузы Славин спросил: — Ты куда сейчас?
— Назад в Марьянск. Найду попутную машину и — в отделение.
Симоха уехал, а Славин продолжал ждать. Первым приехал водитель по имени Сергей. Высокий и худой, он, когда входил в дверь, согнулся, казалось, вдвое.
— Тетя Маша, — крикнул он с порога, — давай есть! Я голоден, как волк.
Поспешно подойдя к прилавку и взяв тарелки с едой, он сел за столик Славина и стал есть. Владимир молча ждал. Наконец Сергей впервые взглянул на Славина. Владимир не стал терять ни минуты времени. Он предъявил ему красную книжечку, представился и спросил:
— Не помните, тринадцатого сентября вы были здесь?
— Тринадцатого? — переспросил водитель и задумался, высчитывая в уме график своего движения. — Да, был.
— А этого человека вы знаете? — оперативник предъявил фото Мартова.
Собеседник посмотрел на фото и уверенно сказал:
— Конечно, знаю. Это же Леонид. Я его здесь на «пупе» часто встречаю.
— Видели ли вы его в тот вечер?
Водитель опять на мгновение задумался, а затем уверенно ответил:
— Да, видел, в тот вечер я его последний раз видел и после этого не встречал.
— Он был один или с попутчиком?
— По-моему, один... да, точно один. Я вспомнил, когда он уезжал, то я по нужде во дворе был и видел, как Леонид со своим ЗИСом возился и матом на всю округу крыл. Двигатель никак не хотел заводиться, а рукояткой покрутить — не кашу манную есть. Я помню, подошел и крутнул, а он капот открыл и на газ нажимал.
— В кабине никого не было?
— Нет, никого. Когда мотор завелся, он сел за руль, я подошел к кабине, и мы простились, пожав друг другу руки.
Оставшись один, Славин задумался: «Получается странно: маршрут Мартова проходил совершенно по другой дороге, и из поселка Лебяжьего на нее не попасть. Можно предположить, что Литвин добрался до „пупа“ на попутной машине, здесь мог встретиться с Мартовым и вместе с ним уехать. Но ведь никто не видел здесь Литвина. Кто-кто, а буфетчица сразу бы заметила незнакомого человека».
Наконец появились второй, а через минуту и третий нужные ему водители. Оперуполномоченный не стал дожидаться, пока они пообедают, представился и попросил вместе выйти из чайной. Они тоже подтвердили, что видели в тот день в чайной Мартова. Когда Славин начал уточнять, какими маршрутами они ехали тринадцатого сентября, то оказалось, что один из них — Лунин — проезжал мимо Лебяжьего. Славин оживился:
— В каком часу в тот день вы приехали на «пуп»?
— Не помню, но дело было к вечеру.
— А когда проезжали мимо Лебяжьего, по дороге вам никто не голосовал?
— Нет, дорога вообще была безлюдной.
— Машин не было?
— И машин не видел. Хотя постойте... За Лебяжьим, где-то в километре в сторону от «пупа», я объезжал ЗИС-5, который стоял на обочине.
— Водителя не видели?
— Видел. Молодой, здоровый мужик. Я еще хотел остановиться, думал, машина сломалась, может, человеку помощь нужна, но водитель махнул мне рукой: проезжай, мол. Ну я и не затормозил. А потом минут через двадцать после того, как я приехал на «пуп» и пришел в чайную, смотрю, этот водитель тоже заходит туда. Он ко мне за столик присел. Просил он у тети Маши бутылку водки, но она объяснила, что водка кончилась. А на нашем столике стояла бутылка, мы его и угостили.
— Что он рассказывал о себе?
— А мы ничего не расспрашивали. Хотя нет, я спросил, куда он едет, он ответил, что в Кемерово.
— А кто раньше уехал: Мартов или этот водитель?
Лунин задумался, а затем уверенно сказал:
— Сначала Мартов уехал, он когда уходил, то меня по плечу хлопнул и сказал: «Пока!»
— Скажите, а этого водителя, который в Кемерово ехал, раньше вы никогда не встречали?
— Нет, видел впервые.
— Ничего подозрительного в его поведении не заметили?
— Был неразговорчив, но, может, человек чувствовал себя неловко среди людей, которые знали друг друга, а так ничего пояснить не могу.
— Обрисуйте мне его.
— Выше среднего роста, молодой, плотный...
— Татуировки не было?
— Татуировки? — переспросил водитель. — Постойте, была, честное слово, была... на правой руке у него что-то было нарисовано, а вот что, не помню. Да еще на носу у него шрам небольшой...
— Вы помните то место, где вы объезжали его машину недалеко от Лебяжьего?
— Помню.
— Тогда сделаем так: вы идите пообедайте, а затем давайте съездим туда. А отметку в путевом листе я сделаю.
— Я сейчас перехвачу что-нибудь и поедем.
Лунин быстрым шагом направился к дверям чайной, а Славин нетерпеливо зашагал по двору: «Осмотрю и зафиксирую место, где стояла автомашина, затем побываю в Лебяжьем. Надо добыть фото Литвина, ну а потом, наверное, придется ехать в Кемерово. Но как же все-таки убитый оказался в кузове машины Мартова?»
В душе Владимир уже начисто исключил причастность Мартова к убийству. И действительно, для чего Мартову надо было везти труп на лесопильный завод? Хотя полностью доверять Мартову было нельзя. Но в этой ситуации Славин верил ему.
Лунин появился минут через десять. Они сели в кабину старого «студебеккера», и тот, натужно гудя мотором, разбрызгивая воду и грязь в больших лужах, двинулся по лесной дороге. В кабине было очень шумно, и они ехали молча. Прошло больше часа, когда водитель сбавил скорость и прокричал:
— Где-то здесь. Давайте проедем до Лебяжьего, а затем развернемся, видите, какая дорога, даже развернуться нельзя.
