— Ваша супруга должна была быть ангелом, чтобы отрицать это!
— Что ж, можно не опасаться, что ты будешь отрицать это, тем более, что ангелов, спустившихся на землю, не существует.
— Ты просто хочешь меня оскорбить! О, милосердие! И я связала свою жизнь с этим ничтожеством, который при первом удобном случае готов бросить меня!
— Бросить тебя? Ха! Ха! Ха! Кем ты была, когда женился на тебе? Брошенной, никому не нужной вещью, если не хуже! Самый черный день в моей жизни был тот, когда я решил подобрать тебя!
— Негодяй!
Это грубое слово, брошенное возмущенной женщиной, несомненно говорило о приближающейся кульминации конфликта. Если ссорятся между собой два джентльмена, такой поворот почти всегда приводит к открытому столкновению. В случае же ссоры леди и джентльмена все иначе, хотя, безусловно, это ведет к крутому повороту событий. В данном случае подобный всплеск эмоций предвещал скорое окончание ссоры.
В ответ последовало резкое восклицание мужа, и тот, вскочив с места, стал нервно ходить взад и вперед по части комнаты. Жена еще раньше облюбовала себе для подобных прогулок другую часть комнаты.
Не говоря больше ни слова, они ходили по своим маршрутам, то и дело, когда их пути пересекались, бросали друг на друга сердитые взгляды, словно тигр и тигрица в клетке.
В течение десяти минут или более продолжалась эта прогулка без единого слова.
Мужчина, которому первому наскучила эта безмолвная прогулка, и к тому же ему очень захотелось вернуться на свое место, вытащил свою сигару, зажег ее и закурил.
Женщина, которая, как было сказано, никогда не оставалась равнодушной к любым изменениям, закурила свою сигару, тонкую «королевскую», и, опустившись в кресло-качалку, вскоре покрылась облаком сигаретного дыма, так что она теперь напоминала Джуну, также почти невидимую в своей нимбе.
Конфликтующие перестали обмениваться взглядами — это стало теперь невозможным, — и в течение еще десяти минут или более продолжалось молчание. Жена молча концентрировала свой гнев, в то время как муж, казалось, был занят некоей серьезной проблемой, поглотившей все его сознание. Резкое восклицание, сорвавшееся с его губ, казалось, объясняло его решение; в то время как некоторые положительные эмоции на его лице, едва заметные сквозь сигаретный дым, говорили о том, что он пришел к вполне удовлетворительному для себя заключению.
Держа сигару в зубах и выпуская облако дыма, он наклонился к жене и произнес ее имя давно забытым, кратким, ласковым словом:
— Фан!
Форма и акцент, с которым это было произнесено, казалось, говорили о том, что буря в его душе уже улеглась. Возможно, никотин успокоил раздражение, бушевавшее в его душе.
Жена, несколько удивленная этим эффектом, вынула «королевскую» сигару из губ и голосом, в котором ощущались нотки прощения, ответила:
— Дик!
— Я хотел бы поделиться своей новой идеей, — сказал он, возобновляя беседу в совершенно другой форме. — Это великолепная идея!
— Я в этом весьма сомневаюсь. Что ж, мне будет лучше судить о ней, если ты расскажешь. Я чувствую, что ты намерен ее осуществить.
— Да, я намерен, — ответил он без малейшего намека на сарказм.
— Что ж, тогда давай послушаем.
— Итак, Фан, сейчас нам совершенно ясно то, что женившись, мы допустили большую ошибку.
— Ну, это ясно как дважды два — по крайней мере, мне это ясно.
— Тогда я ничем тебя не оскорблю, если возьму за основу подобную постановку вопроса. Мы женились друг на друге по любви — тем самым мы совершили глупость, которую только могли позволить себе.
— Я думаю, что мне об этом известно лучше чем тебе. Что же нового ты хочешь сказать?
— Это было больше чем глупость, — повторил ее никчемный муж. — Это был акт полнейшего безумия.
— Вполне возможно, особенно с моей стороны.
— Со стороны нас обоих. Ты не будешь возражать, что я ныне очень раскаиваюсь в том, что ты моя жена. Хотя бы потому, что я нарушил твои перспективы — хотя бы то, что ты могла бы выйти замуж за более богатого джентльмена.
— Ага, так ты признаешь это?
— Да, я признаю. Но и ты ведь должна признать, что я мог бы жениться на более богатой леди.
— На леди Старой Язве, например.
— Неважно. Леди Старая Язва могла бы предотвратить эту язву нашей совместной жизни, которая с каждым днем становится все глубже. Как тебе известно, я промотал почти все свое состояние, но у меня еще остались навыки игры в карты. Я отправлялся сюда с неким приятным ощущением, что здесь меня встретят голуби, а ястребы остались по ту сторону Атлантики. Да, это было так согласно моим мечтам, но что получилось на самом деле? Обнаружить, что самая унылая квартира в Нью-Йорке была бы лучшей среди салонов Лондона? Я уже спустил добрую сотню фунтов, без всякого шанса вернуть их обратно.
— Ну, и что из этого следует? Что за великолепная идея посетила тебя?
— Итак, ты готова выслушать ее?
— Какая любезность с твоей стороны — спросить моего разрешения! Разреши мне выслушать тебя! А вот соглашусь ли я — это уже другой вопрос.
— Хорошо, Фан, ты своими собственными словами подтвердила, что не будешь упрекать меня в возникновении этой идеи.
— Возможно, если это не была твоя идея, ты бы так не боялся этого. Однако, какие мои слова ты имел в виду?
— Ты сказала, что тебе было очень жаль, что я не женился на моей леди.
— Да, я сказала. Ну и что с этого?
— Больше того, что ты могла подумать. Значение этих слов для меня очень важно.
— Я подразумевала только то, что сказала.
— Ты сказала это в запале злости, Фан.
— Я это сказала вполне серьезно.
— Ха-ха! Я-то знаю, что это было бы слишком хорошо для тебя!
— Слишком хорошо? Ты себе льстишь, я думаю. Возможно, когда-нибудь ты поймешь свою ошибку.
— Ничего подобного. Ты любишь меня настолько, Фан, насколько я об этом знаю. Я сказал все это только для того, чтобы сделать свое предложение.
— Да ну тебя! Я все равно не стану любить тебя больше. Ну, Дик, ты хотел сказать мне что-то? Давай уже!
— Я хочу попросить у тебя разрешения…
— Разрешения на что?
— Жениться повторно!
Жена его последних двенадцати месяцев застыла в недоумении, как пораженная выстрелом. В ее взгляде читались гнев и удивление только что услышанным.
— Ты говоришь об этом серьезно, Дик?
Она спросила это автоматически. Она и так видела, что он был вполне серьезен.
— Подожди, я сейчас поясню свою мысль, — ответил он и приступил к разъяснению.
Она терпеливо ждала объяснений.
— Собственно, я хотел предложить вот что. Ты предоставляешь мне свободу жениться повторно. Кроме того, ты помогаешь мне практически осуществить это — для нашей общей выгоды. Мы сейчас находимся в стране, которая как раз подходит для подобного действия; и я — без ложной лести — именно такой человек, который может использовать эту ситуацию с пользой. Эти янки — богатые люди. И среди них имеется много наследниц богатого состояния. Было бы странным, если б я не смог выбрать одну из них себе в жены! Ну, и они могут быть достаточно изящны и красивы, чем ты, Фан, — чтобы я сумел соблазниться их прелестями!
