— Ну, кто был прав? Ведь я говорил, что дикари бросят свою бесполезную ношу, — торжествовал Ван-Горн. — Вот он, ваш котел! О него я себе нос разбил.
— Вот это удача! А второй котел, верно, тоже здесь.
— Или поодаль, если не у самого лагеря. Если дикари бросили один котел, то и второй они не унесли далеко.
— Тише… — прервал его Корнелиус.
— Что такое?
— Я не слышу больше дикарей.
— Может быть, они уже зашли в лес?
— А если они заметили преследование?..
— Нам лучше прекратить погоню и вернуться на берег. Один котел у нас, а без второго мы как-нибудь обойдемся, если только не наткнемся на него на обратном пути.
— Ложись! — крикнул вдруг Ван-Горн. — Ложись ничком!
В воздухе послышалось что-то вроде все приближающегося и нарастающего сопения. Все четверо голландцев в один миг полегли на землю. Только Корнелиус и Ханс не подозревали, какой опасности они подвергались.
Через несколько секунд над головами голландцев послышался глухой удар, словно твердое тело ударилось о землю, потом снова сопение, постепенно затихавшее, удаляясь.
— Бумеранг! — сказал Ван-Сталь. — Эти негодяи остановились и спрятались где-то вблизи.
— Бумеранг? — спросил Корнелиус. — Это не тот ли изогнутый кусок дерева, о котором ты мне уже рассказывал?
— Да, и только что он мог разрубить голову кому-нибудь из нас.
— Бумеранг возвращается к тому, кто его бросает?
— Да, и к тому, кто — к счастью для нас — не смог на этот раз в темноте рассмотреть свою цель. Днем он не промахнулся бы.
— Капитан, — прервал его Ван-Горн, — послушайтесь меня: вернемся. Скоро начнет светать. Если тогда дикари откроют, что нас только четверо, они не задумаются и нападут на нас.
— А котел? Что делать с ним?
— Котел понесем мы, а Ханс и Корнелиус будут нас охранять. Они достаточно хорошие стрелки, чтобы держать дикарей в отдалении.
— Ты прав, друг. При свете мы не только подвергнемся опасности, но и не сможем унести котел, так счастливо найденный. Ханс, Корнелиус, будьте наготове.
— Скорее, дядя! — воскликнул Ханс. — Мне кажется, с той стороны движутся какие-то тени.
— В путь, Ван-Горн!
Капитан и Ван-Горн схватили с двух сторон медный котел, который весил не меньше тридцати килограммов, и быстро зашагали по направлению к берегу. Корнелиус и Ханс, держась несколько позади, зорко вглядывались в тьму, предостерегая возможное внезапное движение дикарей.
Теперь сомнений больше не было: австралийцы, заметив преследование, остановились и с крайней осторожностью готовились к новой атаке.
Время от времени слышалось сопение бумеранга, но он не причинял никакого вреда; голландцев охраняла тьма, и под ее покровом они пробирались к лагерю, торопясь добраться туда до рассвета. Если бы дикари увидели, что голландцев только четверо, они несомненно открыто напали бы на них.
Конечно, тяжелая ноша замедляла шаги, особенно при крутых подъемах и обходах встречавшихся препятствий.
Четверка людей была уже около самого склона, спускавшегося к бухте, когда горизонт окрасился первыми лучами зари. Только теперь в слабом утреннем свете австралийцы обнаружили голландцев и установили их численность. Тогда, не скрываясь за кустами, они разом поднялись из-за прикрытий, готовые к новой атаке.
— Ханс, Корнелиус! — закричал Ван-Сталь. — Готовы?
Два ружейных выстрела раздались в ответ. Юноши открыли огонь, и их пули не пропали даром: со стороны туземцев послышались крики и стоны раненых.
— Бегите! — кричал капитан стрелкам.
— Рано, — отвечал Корнелиус.
— Они в ста шагах от нас. Я хорошо их вижу, — сказал Ханс.
— Огонь! — скомандовал Корнелиус.
Снова раздались два выстрела и ответное рычание показало, что пули снова пробили брешь в рядах атакующих.
Заряжая на ходу ружья, юноши отошли назад и догнали капитана и Ван-Горна, не выпускавших из рук драгоценного для них котла.
— Я боюсь за вас: берегитесь их стрел и бумерангов, — крикнул им капитан. — Берег близок. Живей! Еще одно только усилие, Ван-Горн!
— Я держусь, — отвечал капитану старый моряк.
— Дикари! — вскричал Корнелиус. — Ко мне, Ханс! Австралийцы бежали на них, потрясая своими каменными топорами и копьями с костяными наконечниками.
Их было не менее трех или четырех сотен человек, низкорослых, сухопарых, с выпяченными животами, с развевающимися по ветру длинными волосами; грудь у всех была в татуировке; с шеи свисали ожерелья из зубов хищных зверей. Вся их одежда состояла из едва покрывавших тела шкур кенгуру, но все они были раскрашены для боя, что придавало толпе фантастический и мрачный вид.
Во главе воинов двигались вожди племени; их можно было узнать по воткнутым в волосах перьям какатоэс и свисавшим с поясов хвостам диких собак. Рядом с вождями шли вьереданы — колдуны, являвшиеся одновременно и жрецами и лекарями и возглавлявшие все общественные и религиозные церемонии.
Эта ожесточившаяся дикая толпа туземцев, готовых обрушиться на четырех чужеземцев, все же не решалась еще на открытое нападение.
Корнелиус и Ханс стреляли, заряжали свои ружья и снова стреляли, скрываясь за выступом скалы; они целились преимущественно в колдунов и вождей, зная, что смерть их должна вызвать смятение в рядах воинов.
Меткий огонь прикрывал отступление Ван-Сталя и Ван-Горна, которые были уже недалеко от вершины холма. Всего на несколько минут нужно было отсрочить атаку туземцев, чтобы котел был водружен на прежнее свое место.
Австралийцы, несмотря на меткий огонь юношей, не останавливались: боясь упустить свою добычу, они двигались вперед, а пули Ханса и Корнелиуса вырывали из их рядов одного воина за другим.
Дикари метали стрелы и бумеранги, но те не долетали до юношей, скрытых скалой. Зловещие же крики туземцев, сопровождавшие каждый удачный выстрел юношей, показывали, как значителен был урон врага.
Стрельба становилась все чаще и чаще; дикари подходили все ближе и ближе к скале.
Когда первый бумеранг завыл над головами юношей, они оставили свои позиции и укрылись в ста метрах дальше, за заросшей кустарником скалой, и снова открыли огонь.
Все новые и новые взрывы бешеных криков говорили о меткости стрельбы.
Наконец не в силах более сдержать свою ярость, дикари лавиной двинулись на стрелков. Остановить их можно было только картечью.
Юноши, разрядив в последний раз свои ружья, пустились наутек, рассчитывая теперь только на быстроту своих ног.
К этому времени Ван-Горн и Ван-Сталь уже достигли склона и начали быстро спускаться к лагерю.
— Живей, живей, ребята! — кричал капитан догонявшим его племянникам. Он понимал, какая опасность угрожала им.
