у вас такой прикол или что-то случилось?». Разворачиваюсь, иду к таджичке, прошу отдать мне 150 рублей, покупаю пива и задумываюсь. Не судьба мне вылететь – беру такси и еду в Мичуринск.
Слушая эту историю, меня разрывало от смеха. Отдышавшись, задумаюсь, что лучше часто, но понемногу, или раз, но до краев. Надо отдать должное, что с того времени Игорь с презрением смотрел на алкоголь, контролировал мои отношения с бахусом и пил жидкости не крепче боржоми.
Ну да ладно. Мокрое от влажности утро, впереди обзорная экскурсия по острову. Заправившись виски, идем закусывать на завтрак, ассортимент поприличней, чем на Папуа. Громко, как чайки, перекрикиваемся между столами с подошедшими прибалтами.
В дороге по острову Богов, как называют его местные жители, пили мою дорогущую бутылку вискаря, обсуждая предстоящую экскурсию. Юра, уже ранее зачесавший Бали, говорит:
– Будет много интересных мест, но обязательно надо попробовать кофе люфак.
Слабо разбираясь в кофе, интересуюсь заветными зернами. Прибалт хитро улыбаясь сообщает:
– Приедешь на плантацию – узнаешь.
Храм – водопад – опять храм. Стандартный набор любой экскурсии. Жара душила, одежда как после дождя. На остановках мы с Игорем заправляемся пивом, как верблюды. Обращаю внимание, что пиво-то мы пьем по-богатырски, а в туалет не ходим. Наверное, поглощаемая жидкость выходит с потом. Экскурсовод грузит информаций, которая упорно не усваивается.
Балийцы – одни из самых суеверных и религиозных людей в мире: алтари с подношениями можно встретить в самых неожиданных местах. Преподношения делают женщины, которые встают на рассвете, и плетут корзинки, которые расставляют везде. Корзинка стоит даже в нашей машине. На Бали не знакомы со словами феминизм и эмансипации – мужчинам можно иметь до 4 жен, при разводе дети остаются с отцом, а женщина уходит лишь с вещами, которые были у нее до брака.
Экскурсовод видя, что мы выпиваем, рассказывает историю:
– Поехали мы с двумя русскими мужиками, – и смешно выговаривает название города, – из Ннновввосиббирсска на экскурсию. Пить они начали прямо с отеля. Ехать было далеко, на север острова. Они пили всю дорогу. Потом пели песни. Потом заснули. Приехали. Я их сильно будил. Они не хотели просыпаться. Я ждал час. Когда они проснулись, попросили пива. После пива они дали мне телефоны и денег, попросили пойти поснимать храмы, а сами пошли в бар. Я не понял, а зачем снимать? Для жен, сказал один из них. – дружно смеемся.
В целом на острове обычный народ живет небогато, занят в текстильной промышленности, сфере туристической индустрии, рыбной промышленности, работах на рисовых и кофейных плантациях. Остров густонаселенный, рождаемость контролируется – не больше двух детей. Сразу после постройки дома, в котором обязательно пол покрыт плиткой, а стены покрашены, каждый уважающий себя мужчина строит храм. Храм всегда обращен к горе Агунг, и считается, чем он больше, тем выше благосостояние и успех человека. Весь островок усыпан общественными и домашними храмами.
Жара выдавливала алкоголь, мы впали в состояние ударенного клюшкой зайца. Культурно насыщаться перехотелось, я капризничал, требовал еды, пива и кондиционера. Долгожданный обед с видом на вулкан Батур, одну из основных достопримечательностей острова. Так себе горочка в зелени, высотой 1.700 метра. Для сравнения – его иногда дымящий и пугающий туристов брат Агунг больше трех километров над уровнем моря. Спортивный, поджарый Эрик предлагает подняться пешей экскурсией на Агунг.
– Только если меня понесут с опахалом и пивом. – Отвечаю я, рассматривая великолепные виды, открывающиеся с обзорного ресторана.
Слопали, остро-кисло-сладких индонезийских разносолов, глядя выпученными глазами на Батур. Ковыряясь в зубах, выходим из туристической таверны и смотрим по сторонам. Вокруг разруха, груды мусора и ветхие постройки.
– Игорь, ты остался бы жить на этом острове? – спрашиваю я, отгоняя торговцев сувенирной продукции. Один из коробейников тычет мне в нос деревянным членом, возмущаюсь, хочу дать пика наглому балийцу, потом вспоминаю, что это лингам, символ богатства и плодородия, а не игрушка из секс-шопа.
– Нет. – говорит он, присматриваясь к деревянными поделками, которыми славится остров.
– А за деньги? – не унимаюсь я и смотрю вниз. Под рестораном свалка пустых бутылок, картона и другого мусора. Дети катаются каких-то самодельных тачанках, тощие собаки, вывалив языки, прячутся в тени деревьев.
– Нет. – механически отвечает он, покупая какую-то деревянную рожу. Я уже хочу домой, надоело мне париться. Что тут делать еще целую неделю – не понимаю. Игорь, измученный лихорадкой и температурой, уже на островах Папуа готов был поменять билеты и раньше вернуться в приятную свежесть Тамбовской земли.
После обеда организм затребовал покоя, и в машине мы впадаем в дрем. Однако через полчаса экскурсовод по-военному попросил всех на выход – впереди кофе лювак и зверьки, которые его «производят» путем, извиняюсь, высирания. Кофейные плантации уже были невмоготу, но мы вытолкнули себя с прохладной машины в мокрый тропический воздух. Хотелось посмотреть на зверька Luwak. Хотя правильное его название – мусанг, или пальмовая куница. Для производства кофе Лювак используется только арабика. Другие сорта привередливый зверек не признает и жрет исключительно большие и спелые зерна.
– Где ваши хорьки? – спрашивает Игорь и недоверчиво смотрит по сторонам. Показывают в джунгли, спят, мол, на пальмах, пока жарко.
– Почему никто не собирает заветные высеры? – подключаюсь к допросу сотрудника плантации. Жарко, мол, отвечает слегка напряженный от напора вопросов худой и маленький балиец. – А когда не жарко, ночью? Они с фонариками что ли г..но собирают? – дружно смеемся. Кстати, у балийцев более 200 выходных в году, поэтому они медлительны и отчасти ленивы.
Чую подвох с кофе люфак, сомневаюсь, ибо это ж сколько надо человеческих ресурсов, чтобы собрать эти неприметные какашки среди густых зарослей. Тем более вместо плантации кофе вокруг густые тропические леса.
Пьем действительно вкусный кофе и разные сорта чая. После многочисленного литража пива это кажется невозможным, но напитки действительно приятные. Заманивают в местный магазинчик. Цена кофе люфак была такая, как будто жопы у зверьков были золотые. Плача, покупаю несколько пачек по 100 грамм на сувениры. Кофе, кстати, оказался совсем ни о чем.
С рассветом следующего дня выхожу на балкон и протираю глаза, став похожим на умывающегося кота. Придя в себя, практически кричу:
– Я тётушка Чарли из Бразилии, где в лесах живет много-много диких обезьян! – и засобирался в Monkey Forest. Для того чтобы увидеть много макак, правда, совсем не диких, не надо лететь
