замер на переносице попаданки.
— Гости Перекрестка, послы и дипломаты, будут именно по вам судить об императоре. — припечатала она. — О его могуществе и власти, о внушаемом им благоговении. По вам. Насколько трепетно вы к нему относитесь, насколько уважаете, и цените оказываемую вам честь.
По спине Эльвиры от пристального внимания дамы забегали мурашки. Кто бы мог подумать, что гаремных пташек назначат ответственными за международные — межрасовые — отношения, но похоже так оно и есть. Те же выданные удачно замуж девы куда лучше и влиятельнее послов. При необходимости вынесут мозг нужным людям надёжнее наемников.
— В гареме существует строгое расписание, и вам желательно его придерживаться. — Дама снова пришла в движение, цокая вдоль строя и внимательно и внушительно вглядываясь в лица. — Завтрак, обед и ужин — в центральном трапезном зале. Некоторых счастливиц его императорское величество иногда призывает присоединиться в его покоях или же на приемах. Вам это пока что не грозит — привыкайте, обживайтесь, учитесь. Да-да, учитесь!
Дама воздела палец, призывая к повышенному вниманию. Многие новенькие раззевались, что неудивительно, учитывая полночный час.
— Свободное время у вас тоже будет, но не слишком много. Расписание занятий вам предоставят завтра с утра. Опоздания не поощряются, пропуски наказываются. Со всеми проблемами и вопросами обращайтесь ко мне. Сенна Робуста, к вашим услугам. — дама склонила голову, всем видом демонстрируя, что по мелочам к ней лучше соваться. Выпрямилась и весомо добавила: — И не забывайте. Пребывание в гареме императора — большая честь и завидная судьба. Претенденток на ваше место много, и незаменимых нет. Подумайте, чего вы хотите — занять достойное положение в обществе или же вылететь отсюда за несоответствие занимаемой позиции.
Про позиции в гареме Эльвира тут же придумала каламбур и чуть не подавилась, силясь скрыть напавший смех. Однако речь сенны Робусты произвела на нее должное впечатление. То, что с гаремом не все так просто, понятно было и раньше, но учитывая перспективу учебы… похоже, здесь вовсю шла подготовка шпионок, которых позже внедряли в иные миры под видом жён и поощрительных трофеев для власть имущих. Умно, умно. Ничего не скажешь.
Интересно, в курсе ли министры и в частности сен Хумбер творящегося за стенами гарема? Отчего-то Эльвире казалось, что нет. Недаром такой долгий и кропотливый отбор в их ряды — девушки должны быть преданны императору и устойчивы к стрессу, не говоря уже о том, что неотесанных необразованных деревенщин в жены аристократам иных миров не подсунешь.
Даже интересно, что там за учеба? Яды и противоядия? Самооборона при помощи шпильки, вилки или сковородки? Сама она предпочла бы последнее. Надёжнее, и крови меньше.
Наконец инструктаж закончился и девушек отпустили — осваиваться и обживаться на новом месте. Анни подскочила к засыпающей на ходу Эльвире и повлекла ее по нескончаемому коридору. Сама бы она не нашла дороги точно.
Внешняя сторона здания тот самый коридор и скрывала. Редкие окошки под потолком символически пропускали отблеск фонарей, осветители из них и днем будут никакие, потому на каждом шагу в стене вмонтировали круглые, чуть выпуклые лампы. То ли рисунок, то ли наклейки на них повторяли традиционный эльфийский узор, на который попаданка уже успела насмотреться пока разглядывала его величество. Даже в таких мелочах не давали забыть, кому все здесь принадлежит.
Зато комната каждой гаремной пташки выделялась отдельная, просторная, с огромной кроватью. По крайней мере та, что стояла в новом обиталище Эльвиры, отличалась потрясающими размерами.
— На случай, если его императорское величество… не захочет ждать. — тактично сформулировала Анни.
Попаданка только плечом дернула. Вряд ли ей это грозит. Она не из тех дев, изза которых мужчины теряют головы так, что не могут потерпеть до собственной спальни.
Да и вообще, вряд ли к ней император заглянет. Делать ему нечего?
— И часто он так? — любопытство все же победило.
— Нет, вообще никогда. — помотала головой горничная и все же неудержимо покраснела. — Насколько я знаю, конечно.
Ну, служанки обычно знают все и про всех, так что сведения вполне надёжные.
Но Анни не собиралась останавливаться на этом. Понизив голос, она заговорщически прошептала:
— И вообще в последние три месяца он ни разу сюда не наведался! Говорят, сильно занят, но чтобы мужчина до такой степени погряз в работе… — она покачала головой. — Нет, тут точно замешана женщина.
Эльвира прикусила губу, удерживая рвущиеся наружу вопросы. Не ее дело. Не ее.
— А во сколько завтрак? — она оглядела комнату, но будильника не обнаружила.
— О, вы точно не проспите! — лукаво улыбнулась Анни. — Тут очень громкий сигнал на побудку. Стражи говорят, почти как у них.
— Ты общаешься со стражами? — зацепилась Эльвира за оговорку горничной. Та потупилась.
— Вы только не ругайтесь. Я знаю, что им жениться нельзя и все такое, но ничего и не позволяю! Я девушка честная! Просто говорим иногда, дежурства у них долгие, ребятам скучно, иногда то воды поднесу, то перекусить. Они хорошие, пусть слава о них не самая лучшая.
Девушка говорила так запальчиво и горячо, что Эльвира невольно смягчилась.
— Обещаю не ругаться. А ты постарайся не увлечься. — назидательно сказала попаданка, про себя сожалея, что в свое время никто ей самой не выдал такого ценного совета.
Не факт, разумеется, что она бы послушалась. Рейн все еще манил ее, как огонь мотылька, но поддаваться нельзя. Опасно для сердца!
Сигнал на побудку и впрямь пропустить никак не вышло бы. Низкий рёв горна выдернул Эльвиру из рассветной дрёмы, провибрировал по всему телу и стих, оставив ее приходить в себя.
— Да уж, тут хочешь не хочешь проснёшься. — пробурчала она по-стариковски и побрела в ванную комнату, приводить себя в порядок. Комната в этот раз ей досталась просторная и светлая, пусть и с минимумом мебели. Она уже поняла, что во дворце предпочитают минималистический стиль обстановки. Зато все предметы выглядели достойными музея или хотя бы фотосессии в солидном журнале интерьеров. Огромное ложе, на котором она спала, вместило бы еще с десяток Эльвир, небольшой изящный письменный стол с табуреткой у окна вызывал желание немедленно сесть и написать письмо какому-нибудь графу, причем непременно пером. Гардеробная, отдельная комната, доверху набитая самыми разнообразными нарядами и зеркальная от пола до потолка, казалась настоящим раем шопоголика. Огромное окно во всю стену открывало вид на внутренний
