слегка замарался.
— Аргумент.
А то. Штаны промокли. Майка тоже. Теплая жижа пропитала кроссовки, которые вряд ли удастся восстановить… хотя… если реставрирующее попробовать…
— Идем тогда к речке, — решился Бер. — Ваньку брать будем?
— Само собой… втроем веселее.
Бер поднял ящики. И оглянулся. Не отпускало чувство, что за ними наблюдают.
— И чего теперь? — несколько растерянно спросил Ворон. — Леший… тушенку объект забрал. Это выходит, что Волотовы ему угрожали?
— Вряд ли, — Мазай забрался под еловую лапу. — Волотовы короне верны… так что это не угроза.
Сверху шелестел дождь.
В ухе послышалось эхо тяжкого вздоха. Залесский-старший страдает. Его очередь периметр охранять.
— Тут скорее тайно доставили… может, по личному заказу.
Походило на правду.
— Леший?
— Чего? Может, и вправду тайно, — Леший прикинул, что пора выдвигаться. Выходить на дождь желания не было, пусть даже снаряга не позволит промокнуть. Но все равно дико раздражает, когда сверху на тебя чего-то там льется.
Но водяница без зонта.
Или… она ж с водой дружная. Может, ей и не надо? Но время… темень какая. И выходит, что она от так каждый день? Спозаранку до поздней ночи?
Это не работа, рабство какое-то.
— Тушенку из суслятины? — Ворон перебил мысли.
— Из суслятины… из моржатины… почему нет? Может, тоже экзотика. Деликатес.
— Точно, — отозвался Залесский-младший. — Вон, во Франции лягушек едят. И этих… улиток.
— Устриц.
— Устриц и улиток. А у нас по-русски… суслов. То есть сусликов.
— А костюмы?
— Ну… может, приодеться решил. Имидж сменить, чтоб от местных не отличаться… — с толикой сомнения предположил Ворон.
— Но доложить надо…
— Доложу. — ответил Леший, хотя мысли сворачивали совсем не туда. — Обязательно. А вы тут приглядывайте…
Приглядят.
Об этом как раз можно было не беспокоиться.
Доложить он и вправду доложил. Правда, то ли из-за дождя, то ли по иной какой причине, но связь резко испортилась. И в итоге пришлось трижды проговаривать. На четвертый раз Леший плюнул и дал отбой.
Яда нету.
А суслами там или сусликами, глядишь, не потравятся…
Где-то в очень секретном месте.
Князь Поржавский крепко задумался.
— Связь плохая, — сказал майор госбезопасности, чувствуя себя не слишком хорошо, ибо связь плохой быть не могла. Не должна была. Наоборот, связь эта отличалась завидной устойчивостью, на что и были выделены в свое время немалые средства. — Временная… аномалия… ведем поиск дефектов.
Князь кивнул.
И ничего не сказал. И молчал он довольно долго.
— То есть… нужна тушенка из сусликов? — наконец, уточнил он. — Зачем?
— Понятия не имею. Но аналитический отдел зафиксировал аномальный рост спроса на тушенку… — майор заглянул в планшет. — Также как и на гречку, соль и туалетную бумагу.
— Это как раз понятно, — отмахнулся князь. — Тут всегда спрос совокупный. Но почему из сусликов?
— Может… новое направление? Развитие промышленности… в степях… сельское хозяйство там?
— Значит, Севера и пингвинов ему мало… теперь до степей добрался, — князь тяжко вздохнул. — Дай аналитикам задание. Пусть проработают там… не знаю… проект, бизнес-план… фермы по разведению этих…
Он глянул на бумагу.
— Сусликов. Только… не спеши особо. Связь же ж плохая… может, чего-то не так поняли…
— Волотовы завод купили, — пожаловался майор. — По производству. И они же тушенку доставили.
— Волотовы, значит… вечно они вперед всех норовят влезть…
Поржавский снова задумался.
По всему выходило, что Волотовым стало известно нечто, не известное самому князю. И это нечто было связано с Императором, тушенкой и сусликами. А значит, требовалось не только думать, но и действовать.
Желательно, быстро.
Иначе Волотовых потом хрен подвинешь с перспективного направления…
Вместо эпилога
Капли дождя разбивались о щит, и тот чуть подрагивал, переливаясь всеми оттенками радуги. Сквозь пелену ее проглядывало чернильно-бархатное небо.
— А хорошо, — Иван вытянулся на траве.
— Хорошо, — согласился Александр, потому как и вправду было хорошо. — Давно так хорошо не было…
— Слушай, — поинтересовался Бер. — А тебе не страшно вот так?
— Как?
— Уезжать… бросать державу…
— Да я ж ненадолго, — Император закинул руки за голову. — На недельку там или две… что может за две недели случится-то?
Отвечать ему не стали. Лежалось душевно. Вода в реке, нагревшаяся за день, сохранила тепло, и теперь над водой поднимался туман.
Да и просто.
— Думаешь, вырастет чего? — Бер жевал сорванную травинку.
— Чего-то точно вырастет. Отклик был. И такой… Чуть самого ответным всплеском не пришибло…
— Точно, — Александр приподнялся. — Помехи пошли. Я почуял.
— А я нет.
— Сила… — Александр махнул рукой. Объяснять не хотелось. Но и не требовалось. Бер снова вытянулся на траве и прикрыл глаза. Руки он скрестил на груди и вид принял донельзя серьезный.
— Так и будем лежать? — поинтересовался Иван.
— А чего? Плохо что ли?
— Хорошо… Тут бабушка ответила.
— И чего пишет?
— Да… В общем, пишет, что иногда… Редко… Очень редко…
— Очень-очень редко, — влез Бер, не открывая глаз.
— Точно. Всего пара случаев за всю историю… В общем, появляются быки-близнецы. Одинаковые.
— Как-то у меня об одинаковости другие представления были, — произнес Император.
— Это у норме они должны быть одинаковыми. А тут скорее всего произошел какой-то энергетический всплеск… Вроде сегодняшнего.
— И чего?
— И она предположила, что разделение… Как бы это на русском… Не энергии. Не силы. Это как суть… То есть у эльфов сила и магия неразрывно связаны с личностью и разумом. И наоборот. И все это не поделились поровну. Точнее скорее всего до конца вообще не разделилось.
— Сложно всё у эльфов, — посочувствовал Бер и пальцами пошевелил, на ногах.
— У людей как будто проще.
— Ну…
— А делать-то что? — уточнил Александр. — Или уже ничего не сделаешь?
— Да как сказать, — Иван сел. — Она пишет, что нужно помочь им осознать себя. Что пока они по сути одна личность…
— Но с раздвоением в особо извращенной форме, — заключил Александр.
— Именно. И в момент, когда кто-то из них осознает себя, произойдет окончательное разделение и стабилизация.
— В общем, все-таки нужен психотерапевт, — подвел итог Бер.
—
