что всё может быть совершенно иначе, причём очень легко и просто, и спасения не будет.
Деревенские ещё боятся угореть, но это и всё, остальные же ведут себя так, как будто это офигеть какая незыблемая вещь — пригодный для дыхания чистый воздух. Нам же в училище сумели привить стойкую неприязнь к высотам выше пяти километров, и прежде всего из-за особенностей атмосферы. Кислородное голодание, вкупе с пониженным давлением вполне способны даже молодого парня срубить на лету, мгновенно создав ему проблемы с мозгами или сердцем, так что лучше на высоту не лезть — целее будешь.
Но это лишь одна сторона проблемы, пониженное содержание кислорода, которое нифига не полезно для организма само по себе, так ведь есть ещё и другие, более опасные стороны. Я не медик, конечно, но совершенно точно знал, что легче и быстрее всего всякая дрянь попадает в наш организм именно через лёгкие. Угарные газ, ядовитые испарения, прочие эманации да миазмы, если говорить словами Лары, всё они способны убить человека за минуту так, что он ещё будет ходить и действовать, лишь покашливая изредка, не зная о том, что через минуту упадёт замертво.
А я сейчас только мог нагружать и так до предела нагруженную приточную вентиляцию, оттесняя воздух глубин ещё дальше вниз, но это и всё. Мягкий ветер подталкивал нас в спины, добавляя кроме своей сухой, фильтрованной свежести ещё и раздражения в моё настроение. Я вот один раз даже несолидно пробежался вперёд против своей воли, подталкиваемый потоком воздуха, обгоняя остальных.
Особенно же бесило то, что у меня не было готового рецепта на случай внезапных проблем, и я остановился. В случае чего, представилось мне, я ведь просто запаникую и начну метаться в полном ужасе, буду магичить как в последний раз, без толку и смысла, да прорываться наверх. Но это в том случае, если дым пойдёт, а если угарный газ, который я не смогу ни увидеть, ни почувствовать? Делать-то чего, как быть-то?
— Да что ты мечешься, Артём? — обратил на меня внимание Арчи, наконец прекратив заглядывать под свой рукав. — Что с тобой?
Лета молча посматривала на меня с самого начала, испытующе и с интересом, и это взбесило меня ещё больше, надо же, экзаменаторша нашлась. Вот если бы ты так на Даэрона смотрела, был бы толк, может быть. Наверное.
— Воздух, — остановившись, всё же сумел взять себя в руки я. — В случае чего что делать будем?
— Ага, воздух, — Арчи всё ещё не понимал меня. — А еще температура, давление и прочее. Тьфу ты блин, стоять!
Он досадливо поморщился, но эта досада, я чувствовал, обращена у него была в первую очередь на себя самого.
— Маг он сильный, хоть и стал им недавно, — ковыряясь в своих карманах, начал он объяснять Лете положение дел, — очень! Очень сильный и одень недавно, тут одно к одному. Но неправильный, таких ещё не бывало, если верить экспертам, и от этого мелко не понимает. С Миром там поговорить, твоих старших сестёр к делу припахать, это его. Ты не смотри так, он и тебя пристроит, если понадобится, можешь не сомневаться. А подумать о себе, создать комфортные условия — это нет. В случае чего с него сейчас станется шахту отсюда и до поверхности пробить, правда же, Артём?
— Не знаю, — я был почему-то уверен, что тело мое в случае надобности окажется на поверхности всего за один удар сердца, а вот каким именно способом, даже представить себе не мог. Может, и правда шахту пробивать придётся. Или же штрек — чёрт их, гномов, разберёт, как у них это правильно называется.
Арчи наконец добыл из своих карманов серебряную цепочку и три серебряные же рунные пластинки с небольшими отверстиями, и принялся надевать одно на другое.
— Держи, — справившись с работой, протянул он амулет мне. — Изделие «Комфорт»!
Я знал, что это, а потому с большим недоверием натянул оберег на себя. Такие поделки у нас таскали многие из тех, что побогаче, особенно в преклонном возрасте, и особенно в жару. Такой простой магический походный кондиционер с очистителем воздуха, убирающим до кучи излишнюю влажность и позволяющий своему владельцу без проблем пережить ещё один знойный летний день.
— Спасибо, конечно, — я поправил амулет на шее, не став заправлять внутрь, а подсунул его под воротник. — Но только мелко это как-то, Арчи. Или я чего-то не понимаю?
— Не понимаешь, — вздохнул тот, — и это очень плохо. Медленный ты всё же, или просто к магии не привык. Когда-нибудь можешь и погореть на этом. Тут ведь дело не в амулете, он простой, хоть и дорогой, а в силе его владельца. Обычному человеку фоновой магии мира хватает для его работы, жару пережить можно запросто. А ты теперь далеко не обычный человек, Артём. И амулет этот в твоих руках способен на многое, Новониколаевск вспомни, там ведь тоже с простого амулета всё начиналось. А вообще, надо будет тобой заняться, мощный ты наш, избавлять тебя надо от костылей. Тут и моя вина есть — слишком уж я впечатлился твоими недавними фокусами, и упустил из виду главное — ты же не привык к магии совсем! Вот что ты в свой револьвер вцепился, как в родной, можешь сказать?
— Легче мне так, — буркнул я, дав всем понять, что прекратил разводить панику, устыдился, взял себя в руки и что теперь можно идти дальше, — спокойнее.
Лета всё ещё смотрела на нас во все глаза, причём у меня имелись большие и обоснованные сомнения, что её вообще интересовал этот разговор. Она оценивала что-то другое, и пока мы её не разочаровывали. Хорошо, если так, потому что лучше всё же иметь её на своей стороне.
А вообще Арчи прав, конечно. Надо избавляться от костылей, надо готовить себя ко всему, надо быть магом всегда, а не от случая к случаю. Нужно иметь готовые рецепты на все случаи жизни, можно же предусмотреть и выстрел нанятого злодеями снайпера, и угарный газ в воздухе, невидимый и неосязаемый, и внезапную пятитонную, с гарантией, бомбу на голову. А не так, как я сейчас, мол, когда припрёт, тогда и буду думать.
Вот и этот амулет — в моих руках он вполне мог меня защитить от всех тех бед, что я себе до этого представил. Главное, не расплавить его излишней силой,
