Крейг вышел из дома и поднялся по склону к обнесенному стеной фамильному кладбищу в тени деревьев мсаса. Могильные камни заросли травой. Кладбище было неухоженным, но осталось не разрушенным, чего нельзя было сказать о многих других памятниках колониальной эры.
Крейг присел возле могилы деда.
— Привет, Баву, я вернулся, — сказал он и чуть не вскочил, когда в голове раздался язвительный голос старика:
— Да, ты всегда прибегаешь сюда, если обожжешь задницу. Что случилось на этот раз?
— Я иссяк, Баву, — громко ответил он на обвинение и замолчал. Он еще долго сидел здесь, пока душевное волнение немного не улеглось.
— Здесь такой бардак, Баву, — заговорил он снова, и крошечная синеголовая ящерица скользнула в траву с надгробия старика, услышав его голос. — С террасы исчезли бивни, а на лугах пасутся козы.
Он снова замолчал, но на этот раз для того, чтобы обдумать план и возможные расходы. Примерно через час он встал.
— Баву, тебе понравится, если я прогоню коз с твоих пастбищ? — спросил он и направился к подножию холма, у которого оставил «фольксваген».
Вернулся в город он около пяти часов. Агентство недвижимости и аукционный зал напротив «Стандард Банк» были еще открыты. Вывеска была перекрашена в алый цвет, и Крейг сразу же узнал дородного краснолицего аукциониста в шортах цвета хаки и рубашке с короткими рукавами и открытым воротом.
— Итак, Джок, ты не удрал в щель, как все остальные, — поприветствовал он Джока Дэниелса.
«Удрать в щель» было пренебрежительной фразой, означающей эмиграцию.
Около ста пятидесяти тысяч белых родезийцев из двухсот пятидесяти тысяч «удрали в щель» с начала беспорядков, причем большинство из них покинули страну после того, как война была проиграна и к власти пришло правительство Роберта Мугабе.
Джок уставился на него, не веря своим глазам.
— Крейг! — закричал он наконец. — Крейг Меллоу! — Он сжал руку Крейга своей мозолистой лапой. — Нет, я решил остаться, хотя иногда мне бывает дьявольски одиноко. А ты просто молодец, клянусь Богом. В газетах писали, что ты получил за книгу целый миллион. Люди просто не могли в это поверить. «Старина Крейг Меллоу, — говорили они. — Подумайте столько, не кто-нибудь, а Крейг Меллоу!»
— Они так и говорили? — Улыбка Крейга стала напряженной, и он выдернул свою руку из могучих объятий.
— Не могу сказать, что лично мне книга понравилась. — Джок покачал головой. — Из черных ты сделал просто героев, но именно это нравится за океаном, да? Черное — значит прекрасное, именно поэтому продается книга?
— Некоторые критики называли меня расистом, — пробормотал Крейг. — Всем не угодишь.
Но Джок его не слушал.
— Послушай, Крейг, а почему ты написал, будто мистер Роде был педиком?
Отец всех белых поселенцев Сесил Джон Роде умер восемьдесят лет назад, но старожилы все еще назвали его мистером Род сом.
— Я привел основания в книге, — Крейг попытался успокоить его.
— Он был великим человеком, Крейг, но нынешняя молодежь любит разносить в пух и прах былое величие. Тявкают на льва, как дворняжки.
Крейг понял, что Джок только входит во вкус, и попытался сменить тему.
— Может быть, выпьем, Джок? — предложил он, и Джок мгновенно замолчал. Румяные щеки и распухший лиловый нос объяснялись не только жарким африканским солнцем.
— Вот это дело. — Джок облизал губы. — День был длинный и жаркий. Сейчас, только закрою контору.
— Я принесу бутылку, мы выпьем здесь и поговорим без посторонних.
Враждебность Джока исчезла без остатка.
— Отличная мысль. В магазине осталось несколько бутылок «димпл хейга». Не забудь захватить лед.
Она расположились в крошечном кабинете Джока и стали пить отличное виски из дешевых толстых стаканчиков. Настроение Джока заметно улучшилось.
— Крейг, я не уехал, потому что уезжать было некуда. В Англию? Не был там с самой войны. Профсоюзы и кошмарная погода? Большое спасибо. Им еще предстоит пережить то, что пережили мы, а здесь все уже закончилось. — Он налил себе виски из бутылки с впадинами для пальцев. — Если надумаешь уехать, разрешается взять с собой около двухсот долларов. Двести долларов, чтобы начать жить сначала в шестьдесят пять лет? Большое спасибо.
— Ну и как здесь жизнь, Джок?
— Знаешь, кого здесь называют оптимистом? Человека, который считает, что хуже быть не может. — Он захохотал и хлопнул ладонью по волосатой ляжке. — Шучу. Все не так уж плохо. Можно совсем неплохо жить, если забыть о старых стандартах, держать рот на замке и не вмешиваться в политику. Ничуть не хуже, чем везде.
— А чем занимаются крупные фермеры и скотоводы?
— Элита общества. Правительство наконец одумалось. Перестало болтать эту чушь о национализации земли. Наконец поняли, что им нужны белые фермеры, чтобы прокормить черные массы. Фермерами стали гордиться. Если приезжает какой-нибудь китайский коммунист или ливийский министр, ему показывают хозяйства белых фермеров, чтобы все выглядело пристойно.
— А цена на землю?
— В конце войны, когда черные захватили земли и стали вопить, что передадут их массам, землю просто невозможно было продать. — Джок поперхнулся виски. — Взять, например, компанию твоей семьи. Я имею в виду скотоводческую компанию «Ролендс», включающую в себя «Кинг Линн», «Квин Линн» и огромный участок на севере, на границе с заповедником Чизарира. Твой дядя Дуглас продал все до последнего акра всего за четверть миллиона долларов. Перед войной он мог попросить за земли порядка десяти миллионов.
— Четверть миллиона? — Крейг был шокирован. — Он просто отдал ее!
— Вместе со всем скотом, превосходными африканерскими быками и лучшими коровами, — подтвердил Джок с явным удовольствием. — Понимаешь, он не мог не уехать. Был членом кабинета Смита с самого начала и знал, что обречен, если к власти придет черное правительство. Продал землю швейцарско-немецкому консорциуму, который рассчитался с ним в Цюрихе. Старый Дуги уехал с семьей в Австралию. Конечно, он уже успел вывезти из страны несколько миллионов и смог купить себе небольшую скотоводческую ферму в Квинсленде. Оставаться пришлось только беднякам типа меня.
— Выпей еще, — предложил Крейг и аккуратно вернул разговор на компанию «Ролендс».
— Проклятые хитрые фрицы! — Язык Джока начал заплетаться. — Им достался весь скот. Потом они подкупили кого-то в правительстве, чтобы получить разрешение на экспорт, и перевезли все поголовье в Южную Африку. Я слышал, что там они получили почти полтора миллиона. Не забудь, это были самые лучшие племенные животные, даже лучшие из лучших. Прибыль составила больше одного миллиона, они вложили ее в золотые акции и заработали еще пару миллионов.
