— Кстати, какой марки ваш агрегат?
— BMW R 1200!
— Номерной знак?
Я назвал.
— Отметим! — Следователь записал номер и марку моего мотоцикла в протокол.
— А где ваша машина сейчас?
— Стоит возле дома. Подростки побаловались да и вернули! — не моргнув глазом, соврал я.
— Вот так просто взяли и вернули?
— Ага! Взяли и вернули!
— А я думаю, что вы сами инсценировали угон, чтобы спрятать мотоцикл. Но позднее поняли, что это бесполезно!
— И зачем бы мне это понадобилось?
— А у меня есть данные, — торжествующе заявил Александр Сергеевич, — с помощью вашей машины было совершено тяжкое преступление! Что вы на это скажете?
— Чушь собачья!
— Зря вы так! У нас есть свидетель, который утверждает, что с вашего мотоцикла был произведен выстрел, в результате которого был убит Старцев Алексей Станиславович. Думаю, вам знакомо это имя.
Однако. Что-что, а такое мне и в голову прийти не могло!
— А номер мотоцикла ваш свидетель запомнил?
— Запомнил! — со значением сказал следователь. — Но может быть, вы хотите сделать какое-нибудь заявление?
— Но у меня не было никакого повода убивать своего коллегу по работе!
— Мало ли что бывает, например ревность. У вашего коллеги была жена, очень красивая женщина! А вы ее домогались!
— Вы с ума сошли, что ли?
— По этому поводу у нас есть заявление, подписанное Ниной Николаевной Старцевой, женой покойного!
— Вот стерва, — краска бросилась мне в лицо, — да не было ничего такого!
— Не надо нервничать, выпейте водички и успокойтесь! — Следователь налил мне воды из графина, стоявшего у него на столе. Вода оказалась тухлой.
— Можно я закурю? — спросил я.
— Да, пожалуйста, торопиться вам все равно некуда!
От последней фразы следователя меня бросило в жар. Неужели я буду арестован? Жадно затягиваясь сигаретой, я лихорадочно обдумывал сложившееся положение. Ясно, что следователь ждет от меня признания в убийстве; похоже, что он и сам в это верит. Но как доказать ему, что я не убийца?
— Давайте уточним суть дела, — сказал я, переходя в атаку. — Вы утверждаете, что у вас есть свидетель, который видел момент убийства и запомнил номер моего мотоцикла. А как вы докажете, что за рулем был именно я?
— А вы можете вспомнить, где вы были двадцать восьмого мая в девять часов вечера? — спросил Александр Сергеевич.
— В этот день мы отмечали в ресторане день пограничника! Я даже не притрагивался к мотоциклу; на встречу и обратно я ехал на метро. Я никогда не сажусь за руль пьяным. Около девяти часов я, наверное, был в метро. Но точное время, к сожалению, не запомнил.
— Это может кто-нибудь подтвердить?
— Домой я ехал один.
— Вот видите, и алиби у вас не имеется!
— Соседи могли видеть, что в это время мой мотоцикл стоял возле дома.
— Мы опрашивали ваших соседей, никто из них не уверен в том, что ваша машина стояла во дворе. А свидетель в это время видел ее совсем в другом месте!
— Но это не доказывает, что именно я убил Тедди! Если бы я был убийцей, я бы обеспечил себе алиби!
— Но вы сами подтверждаете, что были пьяны в тот вечер. В состоянии алкогольного опьянения люди часто совершают неадекватные поступки! — сказал следователь.
— А вы уверены в показаниях своего очевидца? Он точно запомнил номер мотоцикла? Я могу с ним встретиться?
В этом пока нет необходимости!
— И ваш свидетель уверен в том, что в момент убийства он видел именно меня?
— Увы, — Александр Сергеевич покачал головой, — мы показывали ему ваши фотографии, но свидетель не утверждает, что видел именно вас. Мотоциклист был в закрытом шлеме!
— Значит, у вас нет доказательств, что за рулем мотоцикла в момент убийства Тедди сидел я!
— К сожалению, пока нет! Все указывает мне на вас, но без санкции прокурора я не могу взять вас под арест. Но вы дадите мне подписку о невыезде, — заявил следователь.
Покидая отделение полиции, я с облегчением вздохнул. Хорошо, что сейчас не старые времена; в то время я не смог бы так легко отделаться!
Я вернулся домой. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, как плохо обстоят мои дела. И черт меня дернул ввязаться в эту историю! Самым обидным было то, что я ничего не мог предпринять, чтобы решить возникшую проблему. Теперь мне оставалось лишь одно: ждать развития событий. Это было сложно — ожидание давалось мне хуже всего.
Алина обходила меня стороной, при встрече отделываясь от меня односложными приветствиями. Я ее не винил — не каждой юной девушке приходится переживать такое!
Прошло несколько дней. За это время ничего не случилось, я успокоился и втянулся в рутину повседневной работы. Крестины, свадьбы, юбилеи, похороны — все важные события человеческой жизни могли уложиться в один мой рабочий день. Такой образ жизни может сделать мизантропом любого!
Теперь, когда я вступил на тропу войны, мне следовало позаботиться о своей безопасности; требовалось место, где я мог спрятаться в случае серьезной угрозы. У меня было много знакомых, которые могли пустить меня ночевать, но по понятным причинам я не мог воспользоваться их гостеприимством. Не подставлять же их под удар! Перебирая в уме различные возможности, я вспомнил о бесхозных голубятнях на краю лесопарка; туда точно никто не наведается…
Как только взошло солнце, я отправился на разведку и вскоре подобрал подходящий вариант. Было просто удивительно, как я сумел заметить эту постройку за окружающими ее деревьями! Едва заметная тропинка вилась через густые заросли кустарника, когда-то заботливо посаженного хозяином. На двери калитки болтался заржавевший замок, а сама голубятня была окружена почти трехметровым забором из стальной сетки, которая заросла вьющимися растениями. Из-под калитки выбивалась густая трава. Хозяин явно не был здесь несколько лет!
С трудом продираясь через кусты, я попытался обойти голубятню вокруг. Не тут-то было — забор позади постройки проходил по краю заболоченного оврага. Настоящий дом Робинзона Крузо!
Недолго думая, я сбегал домой за инструментами. Изрядно потрудившись, я смог перепилить дужку замка от калитки.
Голубятня оказалась довольно внушительной постройкой. Основой всего сооружения являлся бревенчатый сруб с окном; второй уровень был обшит вагонкой и увенчан двухскатной крышей, покрытой потрескавшимся рубероидом. Сбоку постройки была пристроена высокая сетчатая вольера, увенчанная жердочкой для посадки голубей.
Чтобы попасть внутрь, мне снова пришлось поработать ножовкой. Помещение оказалось незахламленным, повсюду лежала только пыль. Еще здесь было несколько деревянных ящиков, заполненных пустыми пакетами из-под птичьего корма, а в углу обнаружился облезлый железный шкаф — вероятно, там когда-то хранились вещи хозяина.
