— Вроде бы она стала повеселее, но к себе почему-то перестала приглашать…
— Так. А Уткин у вас ни о чем не расспрашивает?
— Так, толкуем о житье-бытье.
— Борис Петрович, ознакомьтесь, пожалуйста, с описанием примет и скажите: это вам, случайно, никого не напоминает? — Марков положил перед ним отпечатанный на машинке лист бумаги.
Борис Петрович вынул из кармана очки, не спеша надел их, склонился над текстом. Дочитав до точки, он сказал:
— По-моему, это сильно смахивает на моего соседа Уткина. — Он посмотрел на Маркова несколько удивленно.
— Вы не ошибаетесь? Это очень важно.
Борис Петрович вновь уткнулся в бумагу. Затем после минутного раздумья уже увереннее произнес:
— Во всяком случае, глаза, нос, рот — все похоже. И бородка… Только волосы не черные, а светлые. И знаете, забыл сказать об одной штуке: он часто без нужды заводит свои часы.
— Вы наблюдательны.
— Привычка с фронта, служил в дивизионной разведке, — улыбаясь, объяснил Борис Петрович.
— Хорошо. Своими сомнениями вы ни с кем не делились?
— Только с вами.
— И не надо. У вас вопросы есть к Борису Петровичу? — обратился Марков к Синицыну и Антонову.
— Товарищ полковник, разрешите показать Борису Петровичу кое-какие фотографии, — сказал Антонов.
— Прошу.
Старший лейтенант вынул из конверта фотокарточки и разложил их на столике перед Борисом Петровичем.
— Может быть, и здесь вы найдете кое-кого из знакомых Валуевой?
Карточек было семь штук. Борис Петрович оглядел их слева направо, справа налево. Одну взял за уголок и сказал без всяких колебаний:
— Это бывший жилец Домны Поликарповны.
…Когда Борис Петрович ушел, Марков и Павел Синицын начали разглядывать фотографии. Они думали, что Антонов, как этого требуют правила опознания, предъявил Борису Петровичу портрет жильца в ряду других людей, не имеющих никакого отношения к делу, но Антонов оказал:
— Товарищ полковник, это фотографии с последнего процесса изменников Родины, орудовавших в период немецкой оккупации в Ставропольском крае. Когда Борис Петрович упомянул…
— Понятно, — перебил его Павел. — Ты располагаешь материалами на Валуеву?
— В нашем распоряжении было мало времени для проверки, однако кое-что все же удалось узнать. Данные, которые только что сообщил о ней Борис Петрович, не расходятся с нашими. Заслуживает внимания ряд новых обстоятельств из ее биографии. Вплоть до нападения фашистов на нашу страну Валуева работала в германском посольстве в Москве горничной. Хозяев своих обожала. Однажды вызывалась оперработником на беседу, но ничего существенного по интересующему чекистов вопросу не сообщила.
— Свою работу в немецком посольстве не скрывает? — спросил Марков.
— В анкетах не писала. Когда началась война, покинула Москву и оказалась в Ставропольском крае. В период оккупации имела подозрительные связи с гестапо…
— Вы проверяли?
— Конечно. И расстрелянный Дубовцев, ее временный жилец, там в это же время орудовал.
— Любопытная особа. А по месту ее прежней работы интересовались?
— Она работала здесь машинисткой в областной конторе «Союзпечать», потом в издательстве. Ничего предосудительного за ней не замечалось.
— Что скажешь, Павел? — спросил Марков Синицына, который сидел за столом и что-то писал в блокноте.
— Кажется, мы у цели, Владимир Гаврилович, только бы не спугнуть. Даже руки чешутся… Пока вы разговаривали, у меня возникли кое-какие мысли. — Павел вырвал из блокнота два исписанных листка. — Вот.
— Недаром отмалчивался…
Марков начал читать, когда в комнате зазвонил телефон. Трубку снял Антонов. Это Москва срочно вызывала Маркова к прямому проводу.
Марков дочитал, вернул листки Павлу.
— Неплохо. Подробно поговорим, когда вернусь. А пока подумайте тут, как нам лучше проверить характер связи Валуевой с карателем Дубовцевым…
Через двадцать минут Марков был уже в здании местного управления КГБ, откуда его тут же соединили с генералом Сергеевым.
— Как дела, Владимир Гаврилович? — услышал Марков в трубке голос генерала.
— Только что закончили беседу с заявителем. Есть интересные данные. Похоже, что мы все же имеем дело с «Одиссеем». Надо проверять. — Полковник не спешил с категорическими выводами. — Подробно доложу несколько позднее.
— Понятно… Сообщаю новости. Возможно, пригодятся. Один из засланных к ним агентов имеет привычку при разговоре с собеседником то и дело заводить свои часы. Он должен везти с собой какой-то смертоносный препарат. Обрати внимание.
Марков даже дыхание задержал.
— Теперь сомнений нет, Иван Алексеевич. Мы имеем дело с «Одиссеем». Заявитель как раз говорил об этой привычке.
— Ну, вот видите, как оно складывается.
— Не сглазить бы… Будем действовать, Иван Алексеевич.
— Не спеша, но поторапливаясь. При нем препарат, назначение которого мы еще не знаем, можем только догадываться. С этим надо считаться. И последнее. О ходе операции докладывайте ежедневно. Если же получите что-то важное, сообщайте немедленно…
Глава седьмая
«Одиссей» действует не один
Уткин Второй в непромокаемой куртке на «молнии» стоял на кухне у стола и пил чай, торопливо, обжигаясь. Он опаздывал на работу. Домна что-то завертывала в бумажную салфетку.
— Возьмите с собой бутерброды. — Домна сунула сверток ему в карман куртки.
— Я скоро вернусь. Спасибо. — Он выложил бутерброды на стол.
— Жаль, зря старалась.
Уткин допил последний глоток, поставил стакан на стол и внимательно посмотрел на хозяйку.
То, что он собирался ей сказать, было для него очень важно. Вероятно, ее следовало подготовить исподволь, как он поначалу и намеревался сделать, но по зрелом размышлении решил, что лучше преподнести все Домне как бы невзначай, экспромтом. По складу натуры ей так должно больше понравиться.
— Вы чем намерены сегодня заниматься? — спросил он совершенно будничным тоном.
— А что от меня требуется?
— Совсем немного… — Он посмотрел на часы, подвел их. — Сейчас восемь. Через два часа, ровно в десять, на площади, у входа в аптеку, вас будет ждать человек с черным портфелем и плащом на правой руке. Плащ коричневый, подкладка клетчатая. Спросите его: «Вы не знаете, есть в этой аптеке шалфей?» Он должен переложить плащ на левую руку и ответить: «Шалфей есть в любой аптеке». Второй ваш вопрос: «Свежий или прошлогодний?» Ответ: «Свежий я брал вчера в другой аптеке». После этого идите домой, а он пойдет за вами. Идите по правой стороне улицы. Врозь. И чтобы осторожно.
