Королев взмахнул рукой.
Сунув ноги в нишу для хранения оружия, Федор быстро и ловко оттолкнулся от противоположной стенки траншеи, навалился на бруствер, скатился на ничейную полосу. Замер. Огляделся. Пополз. К ближней воронке. Вдруг рука наткнулась на что-то острое, раскаленное. Федор зашипел, отдернул руку. По ладони потекла кровь.
«Осколок от мины, черт!» — мелькнуло в голове.
Приподняв голову, Федор посмотрел вперед, лизнул ранку, пополз дальше.
На той стороне лощины, над фашистскими окопами, дыбился дым разрывов и пыли.
В воронку Федор скатился последним. Королев глянул на него сердито, и тотчас они поползли дальше.
Вторая воронка, третья…
Ручей.
Пригибаясь, они перешли полосу липкой грязи, цепляясь руками за осоку. Они держались метрах в пяти друг от друга, а Лапотников и Глыба двигались позади.
Теперь они поползли вверх по склону. Федор то и дело поднимал голову: ему казалось, что желтая полоска-глина на бруствере вражеского окопа — почти не приближается. Сильно саднила глупая рана на ладони.
Вытягивая вперед левую руку, Федор косился на часы: пятнадцать минут прошло… восемнадцать! А им еще метров пятьдесят до проклятого желтого глинистого бруствера. Взрывы мин отодвинулись в глубь обороны противника. «Эх, рывком бы! — сжав зубы, простонал Федор. — Одним рывком!»
Но Королев ползет. Значит, нельзя рывком. Запоздалая мина шлепается совсем близко. «Ошалели!» — Федор помянул недобрым словом минометчиков.
Позади тяжело дышат Лапотников и Глыба. Бруствер.
Они прыгают в траншеи.
Вот по этому ходу — блиндаж.
Иванов проскакивает поворот.
— Стой! — окликает его Королев. — Стой!
За Королевым — Федор. Черное пятно пота на гимнастерке старшины.
Блиндаж. Ступени вниз.
Дощатая дверь, сбитая крест-накрест.
Королев ударом ноги распахивает ее.
— Хенде хох!
Все трое вваливаются в помещение. Тихо.
Пусто.
«Тройной» Иван громко чертыхается:
— Не вижу храброго фрица!
На столе посреди блиндажа остатки еды, бутылки, на краю зеркало, мыльница со взбитой пеной, опрокинутый стаканчик с водой. Слышно, как, стекая, падают в лужицу на земляном полу капли.
— Фу-у, — переводит дух Королев, рукой сшиб со стола посуду, присел, рукавом вытер пот.
— Ну! — в дверь на мгновение заглядывает Глыба.
Все молчат. Чужой блиндаж воняет портянками, сапогами, чувствуется едкий запах незнакомого одеколона.
Минометчики работают как часы. Земля колотится, бьется под взрывами. Жалко звякает оставшаяся на столе посуда.
«Крепко наши корежат», — как-то отрешенно думает Федор.
Мина рвется над дальним углом блиндажа. Треск. В промежутке между разрывами глухо осыпается земля.
Федору кажется — стон послышался в углу.
Снова мина бьет совсем рядом. Над головой Федора крякает бревно, ему на плечи сыплется песок.
Распахивается дверь. Это вышли в ход сообщения Глыба и Лапотников.
— Кто-то стонет, — говорит Федор.
Он становится на четвереньки. Смотрит под нары. Темно. Ничего не видно. Королев и Иванов опускаются на корточки.
— Показалось… — вздохнул старшина.
— Нет! Вон! — Федор различил что-то белое под нарами, в дальнем углу блиндажа. Нырнул под настил. Кто-то схватил его за горло. Федор ударил наугад, извернулся, пнул ногами.
Над ним затрещали доски нар. Кто-то наступил Федору на спину. Пальцы немца ослабли. Он истошно завопил. Вопль оборвался. Слышится лишь мычание. Федор поднялся, выхватил из кармана припасенную веревку. Немец бился в объятиях Королева. Федор ребром ладони ударил по шее верзилу в мундире нараспашку. Тот стих. А Иванов уже успел скрутить пленному руки.
— Время! — крикнул в дверь Глыба.
Королев и Иванов поволокли захваченного к выходу. Тот упирался. Федор подталкивал гитлеровца в спину.
Разведчики волоком притащили фашиста по ходу сообщения к траншее.
Федор видел теперь ошалелое лицо с хлопьями мыльной пены на щеках. Изо рта немца торчала чья-то пилотка. Наверное, Иванова. Королев и Иванов выскочили на бруствер. Федор с помощью Лапотникова вытолкнул пленного наверх. Федор покосился на часы: «Осталась минута».
Разведчики вместе с «языком» кубарем скатились с бруствера, вскочили, пригибаясь, побежали вниз по склону.
Они отбежали метров на тридцать от гитлеровских траншей. Позади ударили мины, наши мины.
Это условленный отсечный огонь. Взрывы ахают звонко, будто в пустой комнате. Осколки шепелявят над головой, хлопают по земле. Но Королев продолжает бежать. У него в руках веревка, второй конец — у Иванова. Они оба волокут пленного. Он то и дело падает, его подхватывают, снова тащат.
Вдруг тот бросается в сторону, в глубокую воронку. Королев и Иванов падают. Федор с ходу кидается в кратер. Он видит, как унтер уже готов встретить его сокрушительным ударом. Федор резко отталкивается, перепрыгивает через гитлеровца и катится вниз. Перед глазами лишь на мгновение мелькают желтые запыленные сапоги. Федор успевает обхватить их и дернуть на себя что есть силы, раньше чем ударил противник. Гитлеровец упал.
— Не бей! — кричит Королев.
Федор и не собирается. Слишком дорого достался им этот унтер.
Пленный очень хорошо понимал, что разведчики спешат. Жизнь их самих на волоске. Где-то на флангах, конечно, заметили разведчиков, их смелый налет, возвращение с добычей. Теперь уже немецкие мины должны засыпать ничейную полосу, отсечь и уничтожить группу.
Пленный не встает. Он словно не слышит приказов.
— Ауф! Ауф! — кричит Королев.
Гитлеровец лежит с закрытыми глазами.
— Поволокли!
Теперь за концы веревок берутся по двое. Федор покосился на часы:
«Двенадцать минут… А мы еще не перешли ручей!»
Бегут под горку. С ходу в грязь ручья.
Позади стихает минометный огонь.
Федору слышно, как рядом ругается Иванов. Он оборачивается. Унтер корчится, пытается встать. Группу замыкает Лапотников.
До траншеи уже около двадцати метров. Над головами просвистела пулеметная очередь. Потом ударили мины.
Королев, Иванов и Глыба вместе с пленным скатились в окоп. Федор на мгновенье задержался. Он словно почувствовал — беда с Лапотниковым. Тогда Федор оглянулся, кинулся к упавшему навзничь разведчику. И будто ударился об огненный столб.
(Окончание в следующем выпуске)Всеволод СЛУКИН, Евгений КАРТАШЕВ
СМЕХ ПО ДОРОГЕ В АТЛАНТИС
Рисунок В. НЕМУХИНА
Протяжный жужжащий звук догонял набиравшую скорость машину. Люди инстинктивно пригнулись. Ладников резко затормозил. Все же одно семя угодило в правый бок кузова. Все почувствовали сильный и резкий удар. Второе семя-снаряд стукнулось о дорогу чуть впереди машины, отскочило далеко в сторону и разметало песок. Из образовавшейся воронки с непостижимой быстротой полез толстый зеленый жгут, который распался на отдельные листья. Между ними показался мощный росток — зеленая труба с утолщением наверху. Ладников тронул с места турбомобиль. Стебель тотчас потянулся вслед уходившей машине, но уже скоро он едва различался слабой черточкой на горизонте…
