Говорили, что в конце этих ворот находятся громадные пещеры, где могут поместиться множество людей и целые стада рогатого скота. Десятки лет тому назад динки во время войны не раз спасались со всем своим имуществом в этом ущелье и в этих пещерах и победоносно отбивали в узких воротах нападения более сильного неприятеля. Но однажды, когда они по обыкновению укрылись в пещерах, они нашли их населенными злыми духами, наславшими большую смерть на людей и скот. Только несколько человек вышли живыми отсюда.
Старики, знавшие доступ к ним, теперь давно умерли, но страх перед злыми духами сохранился в народе, и самый отважный смельчак не решился бы переступить через «ворота смерти», как называли вход в ущелье.
Гассан, слышавший об этом, не любил утомительного путешествия по горам; раз он как-то доехал на своем осле до ворот смерти, но решил, что не стоит труда пробраться через терновник, — и вернулся. Ему могло быть только приятно, что динки оставили в суеверном страхе эту естественную крепость и вынуждены теперь жить на открытом месте, в поле его ружейных выстрелов. Он вовсе не старался разъяснить дикарям это заблуждение, а наоборот, поддерживал его рассказами о разных вражеских силах, так что даже его египтяне и арабы твердо верили, что за воротами смерти скрывается воплощенный дьявол, что в пещерах духов живут оборотни, т. е. духи умерших, которые ночью обращаются в леопардов и отправляются в ближайшие деревни убивать людей, чтобы насытиться их кровью.
Таким образом ворота смерти и ущелье продолжали считаться заколдованным местом, и Белая Борода был первым, задумавшим разрушить эти чары. Тогда он не мог еще привести в исполнение свой план, потому что одному невозможно было пробраться сквозь чащу терновника, а искать провожатого было бы тщетно. Даже Лео и тот твердо придерживался этого негритянского суеверия, и ничто не могло заставить пройти его через ворота; Акка же, обычно способный на всякие отчаянные проделки и часто буквально искавший опасностей, убегал с выражением ужаса, когда Белая Борода предлагал ему отправиться в пещеру духов.
Впрочем недавно карлик, охмелевший от излишне выпитого пива из бананов, пришел к Белой Бороде и стал хвастаться разными злодеяниями, учиненными им и его единоплеменниками. Он указывал на дородных женщин-негритянок, говоря, что ему надоела говядина, что ему хочется человеческого мяса и что он уйдет к своему племени; потом насмешливо прибавил:
— А все-таки я смелее тебя, Белая Борода! Я прошел через ворота смерти, пробрался через ущелье, я разбросал черепа в пещере духов; на четвереньках я пробрался поперек горы к реке и обратно. Слышал духов, носящихся там в темноте, одного даже поймал и съел совсем теплого! Ха, ха, ха! Вот что может сделать Акка! Ха, ха, ха!
«Пьяный карлик, наверно, болтает глупости», — подумал тогда Белая Борода. Но впоследствии, когда после ухода Красной Змеи он вспомнил, что негр проболтался ему уже несколько дней тому назад во хмелю о своем намерении, слова негра заставили его задуматься: в болтовне карлика могла быть и доля правды.
Быть может, он действительно был в пещере; может быть, она действительно вела к реке через горы. Если это в самом деле так, то Белая Борода теперь знал дорогу, по которой он мог бежать от власти разбойничьего атамана, не подвергаясь неминуемому преследованию. Он предпочитал бороться с целыми племенами негров, чем оставаться в обществе Гассана.
Надо было воспользоваться отсутствием Гассана, чтобы изучить пещеру духов. Сегодня Лео должен был пойти с ним, если бы его даже пришлось тащить насильно. Но Лео и без того был послушен, как никогда. Он пошел бы в огонь и в воду для своего господина, избавившего его от ярма рабства; он изъявил согласие переступить ворота смерти и свято обещал молчать о том, что увидит. От него и нечего было опасаться измены, так как он ненавидел Гассана, ненавидел базингеров, заковавших его в цепи. О конечной цели разведок пещер Белая Борода ему, конечно, не сообщил ничего. План бегства оставался тайной.
Оба охотника стояли у мрачного входа в ущелье. Терновник возвышался перед ними наподобие вала. Приходилось самому пролагать себе дорогу, и Лео отвязал было уже свой широкий тесак, но Белая Борода остановил негра.
Если Красная Змея действительно проник в ущелье, то, следовательно, к нему должен быть где-нибудь доступ, так как у карлика тоже не было крыльев.
Белая Борода тщательно осмотрел терновник, но дороги нигде не было; он раздвигал каждый куст, осматривал каждый сук, но прохода в этой чаще никак нельзя было найти. Тогда он отошел и взглянул на ворота издали. Тут он заметил, что налево выступала скала, вблизи которой внизу растительность показалась ему менее густой. Он поспешил к тому месту и наклонился, чтобы исследовать его. Действительно, здесь можно было раздвинуть более тонкие ветви кустарника; он заметил темное углубление, настолько низкое, что оно могло служить потайным ходом разве только диким зверям, и охотничий глаз Белой Бороды в самом деле различил на земле четкие следы леопарда. Дорогу к воротам смерти приходилось искать по следам дикого зверя. Но как можно было здесь пробраться человеку, а тем более такому рослому, как он? Ему вспомнились слова карлика: «Я пролез через ворота смерти». Не попробовать ли сделать то же самое? Или, может быть, Красная Змея знал, что этот след ведет к берлоге леопарда и задумал приготовить белому такую же ловушку, как бедному буйволу на берегу озера? Рассудок подсказывал Белой Бороде, что следует отказаться от этой попытки, а трусость тихо нашептывала, чтобы он послал вперед Лео, но отважность охотника взяла верх. Хоть бы встретилось даже сто леопардов, вторично уже нельзя поседеть!
Придя к такому решению, Белая Борода взял ружье и пополз в отверстие с замиранием сердца, приказав Лео следовать за собой. Последний сперва не решался было последовать примеру своего господина, но, видя, что тот исчез в углублении и не показывается назад, в приступе дикого отчаяния упал плашмя на землю и, словно исполинская ящерица, полез по его следам.
У входа в ущелье опять водворилась тишина. Высоко в воздухе проносился коршун, прилетевший из степи; он стал спускаться ниже и ниже и пронесся могучим полетом через ворота смерти в пользующееся» столь дурной славой ущелье!
Глубокая тьма окружила Белую Бороду, когда он прополз несколько футов. Проход был так низок, что можно было продвигаться вперед только на животе, однако уже через несколько шагов Белая Борода почувствовал, что проход расширяется, так что можно было ползти на коленях; справа, сквозь чащу терновника, падал на землю зеленоватый свет, скала в этом месте образовала свод, напоминающий желоб. Когда Белая Борода удалился шагов на десять от входа, зеленый свет пропал, и их опять охватила полная тьма.
