можно попасть только по реке со стороны пустыни. И каждый, кто осмеливался спуститься вниз по реке и вступить в пустыню, погибал от внезапной болезни или же от зубов диких зверей, обитающих в пустыне и в болоте, обрамленном рекой там, где она входит в пустыню; звери сходятся туда на водопой.
– Несчастных, вероятно, убивает болотная лихорадка?
– Может быть. А может быть – яд или проклятие. Словом, рано или поздно они умирают, и теперь никто не покидает страны.
– А что сталось с этими вэллосами, после того как они покончили со своим милым царем? – спросил я, заинтересованный романтической повестью знахаря. Я знал, что в туземных преданиях всегда скрывается зерно истины. К тому же Африка велика, и много в ней странных мест и народов.
– Им пришлось очень худо, Макумазан. Едва умер их царь, как гора стала изрыгать огонь и пепел. Многие погибли, остальные переправились на лодках через озеро, превращающее гору в остров, и поселились в окружающих озеро лесах. Там живут они до сих пор, на берегу реки, той самой, что протекает через горный проход, образуя за ним болото и далее теряясь в песках пустыни. Так сказали мне сто лет назад мои посланцы, принесшие мне зелье из сада Хоу-Хоу.
– Вэллосы, верно, побоялись вернуться в свой город на острове?
– Да; и неудивительно. Чад из горы убил множество из них и обратил их в камни. Да, Макумазан, по сей день сидят они там, обращенные в камни, и с ними их собаки и скот.
Тут я громко рассмеялся, и даже Ханс усмехнулся.
– Я заметил, Макумазан, – сказал Зикали, – что сначала всегда ты смеешься надо мной, но последним смеюсь я. Говорю тебе, они там сидят, обращенные в камни, а если это ложь – ты не платишь мне за волов, сколько бы ты не принес оттуда алмазов.
Я вспомнил судьбу Помпеи и перестал смеяться. В этом не было ничего невозможного.
– Гора уснула, но они больше не вернулись на пепелище, ибо была у них и другая сильнейшая причина. На остров явились гости.
– Гости? Кто же? Каменные люди?
– Нет, те спят достаточно крепко. Явился убитый царь, обернувшийся гигантской обезьяной – Хоу-Хоу.
Я знал, что туземцы верят в оборотней. Не было ничего странного, если вэллосы вообразили, будто над их страной тяготеет проклятие легендарного тирана, обернувшегося чудовищем.
Но в само чудовище я не верил, допуская мысль, что на остров пробралась какая-нибудь крупная обезьяна, хотя бы горилла.
– А что делает дух? – недоверчиво спросил я карлика. – Швыряет в народ орехами и камнями?
– Нет, Макумазан. По временам он навещает материк, перебираясь через озеро, одни говорят – на стволе, другие – вплавь, а кто говорит – той дорогой, что доступна только духам. На берегу всем встречным он сворачивает голову. – (Тут я вспомнил картину в пещере). – Женщин, если они стары и некрасивы, постигает та же участь; если же они молоды и хороши собой, то он утаскивает их к себе. Остров полон подобных пленниц, возделывающих сад Хоу-Хоу. Говорят даже, у них есть дети, которые переплывают озеро и селятся в лесу – страшные волосатые существа, полуобезьяны-полулюди. Они умеют добывать огонь и владеют оружием: палкой и луком со стрелами. Это дикое племя зовется Хоу-хойа. Они живут в лесах, и между ними и племенем Вэллу идет постоянная война.
– И это все? – спросил я.
– Нет, не все. В определенное время года вэллосы должны выбрать прекраснейшую и знатнейшую девушку и в ночь полнолуния привязать ее к некоей скале на берегу острова. Потом они должны уплыть, оставив ее одну, а на рассвете вернуться.
– А что дальше?
– Одно из двух, Макумазан: если девушка не показывается, значит жертва принята, и вэллосы ликуют. Хоу-Хоу со своими жрецами на этот год оставляет их в покое, и посевы их процветают. Или же жертва отвергнута, и девушку находят растерзанной на куски. Тогда вэллосы плачут и стенают – но не по ней: Хоу-Хоу и слуги будут их преследовать весь год, похищая других женщин и насылая на народ болезни и голод. Поэтому Жертва Девы у них – великое торжество.
– Веселая религия, Зикали! Скажи, она нравится этим вэллосам?
– А разве какая-нибудь религия нравится хоть одному человеку, Макумазан? Разве слезы, нужда, мор, грабеж и смерть нравятся тем, кто рожден на земле? Я слышал, например, что и вы, белые, терпите то же самое, у вас есть ваш собственный Хоу-Хоу, или дьявол, отвергающий жертвы и мстящий вам. Нравится он вам или нет – а вы ему в угоду устраиваете войны и льете кровь, чините беззакония, утверждая таким образом его владычество над землей. Мы поступаем так же, как и вы. Но если вы и все мы за вами восстали бы против дьявола, власть его была бы низвергнута и он был бы убит. А мы продолжаем приносить ему в жертву наших чистых девушек – так чем же мы лучше почитателей Хоу-Хоу, которые делают то же самое, спасая свою жизнь?
Отдавая должное этому возражению, я смиренно ответил:
– Я совсем не считаю, что мы лучше их. – И чтобы перевести разговор на более конкретную тему, прибавил: – А как же алмазы?
– Алмазы? Ага! Алмазы, которые кстати сказать, я считаю одним из предметов вашего жертвоприношения своему Хоу-Хоу. Прекрасно, у Вэллу очень много алмазов. Но этот народ не занимается торговлей и потому не знает им цены. Женщины употребляют их для украшений, вплетают их в волосы и вмазывают их в глиняную утварь, составляя красивые узоры. Кажется, эти камни, и еще другие, красные, наносятся рекой. Дети собирают их в прибрежном песке. Постой, я тебе сейчас покажу их – много лет тому назад мой посланец принес мне их пару горстей, – и Зикали хлопнул в ладоши.
Тотчас, как и прежде, появился слуга и по приказанию карлика принес потертый мешочек из сморщенной кожи, очевидно от старой перчатки. Зикали развязал его и подал мне.
В нем действительно были алмазы, некрупные, но, судя по цвету, самой чистой воды. Попадались среди них и другие камни, должно быть рубины. На глаз я оценил их стоимость в двести – триста фунтов. Рассмотрев камни, я предложил их обратно Зикали, но он замахал рукой и сказал:
– Оставь их себе, Макумазан, – мне они не нужны. А когда ты будешь в стране Хоу-Хоу – сравни их с туземными и ты убедишься, что я не солгал.
– Когда я буду в стране Хоу-Хоу?! – с негодованием переспросил я. – Где же эта страна и как мне ее достичь?
– Это я скажу тебе завтра, Макумазан, не сегодня, ибо, прежде чем тратить впустую время и слова, я должен предварительно выяснить две вещи: во-первых, согласен ли ты туда отправиться и,
