За ваше давнишнее прошлое вас никто не может упрекнуть. Вы заслужили уважение тем, что охраняете эту невероятной ценности древнюю культуру лакори… лакори…
И снова погасли глаза, медленно закрылись веки, тело обмякло. Ленда хотел поднести питье, как вдруг Пэйн открыл глаза, приподнялся.
— О, как легко… Я улетаю… На Рильфу… — и вдруг с неожиданной силой начал декламировать:
О Франция, мой час настал: я умираю!
Возлюбленная мать, прощай: покину свет, —
Но имя я твое последним повторяю.
Любил ли… кто тебя… сильней… меня?.. О нет![30]
— и умер, не закончив песни.
Лакастра и Жоан стояли на вершине потухшего вулкана Лооба. Перед ними расстилалась вытянутая с юго-запада на северо-восток овальная долина — Долина Регари, сверху походившая на гигантский стадион. В середине этого «стадиона» виднелся ослепительно белый шар, от которого на некотором расстоянии один за другим отходили три таких же ослепительно белых концентрических круга. От третьего, самого большого, сначала по долу, а затем по склону горы, убегала ровная параболическая линия. Это было искусственное сооружение, походившее на лыжный трамплин.
По другую сторону шара виднелся сверкающий ромб, а за ним вертикально поставленный цилиндр, увенчанный опрокинутым вниз острием конусом.
Весь этот «стадион» с геометрическими фигурами, резко выделявшимися на красной почве, был обрамлен темно-зеленой каймой кустарника.
— Значит, это и есть стартовая площадка межзвездных кораблей регари? — спросил Жоан. Лакастра кивнул головой.
— В этой же долине, в склонах окружающих гор находятся подземные хранилища. Что в них хранили регари — неизвестно. По велению Макалуни, которое он высказал перед смертью, мы перенесли туда саркофаг-пирогу с останками Таме-Тунга, драгоценности из храма, мурии и даже Золотого Дракона. Последнее было особенно трудным. Нам пришлось уничтожить всех чаков. Руи со своими молодцами доставил даже противотанковые мины, на которых подрывались чаки.
— Заметьте, сеньор Кольеш, — продолжал Лакастра, — на стартовой площадке ничто не растет: ни трава, ни кустарник. Даже птицы не летают над ней. Долина лишь по краям поросла странными растениями, которых я нигде в других местах не встречал.
Давайте спустимся вниз…
Внизу Лакастра провел Жоана в пещеру, заставленную ящиками, достал из одного ящика просторные балахоны, обшитые тонкими золотыми пластинками, и золотые шлемы с прозрачной полусферой впереди. В таком одеянии, бряцая золотыми пластинками, они направились к центру долины.
Растения действительно были странными. Толстые мясистые темно-зеленые листья, похожие на кактусы без колючек, подымались прямо из земли, чем-то напоминая пальцы человеческой руки. Они были усыпаны мелкими цветочками, состоящими из пяти нежно-зеленых лепестков, тоже сложенных в виде пальцев ладони, напоминая цветок монстеры.
«Уж не было ли и это растение завезено с другой планеты? — подумал Жоан. — Не потому ли лакори так чтят этот цветок?»
Вблизи, с земли, «трамплин» казался еще более величественным. Изумляла строгая красота и лаконичность устремленной ввысь сверкающей линии, обрывающейся в небе.
Столь же впечатляющими выглядели и сфера и цилиндр.
Концентрические круги были сложены из каких-то ячеек, похожих на пчелиные соты; ячейки заполнены темно-красными шарами величиной с теннисный мяч.
Едва Лакастра с Жоаном подошли к кругу, как шары начали темнеть еще больше, стали почти черными, а потом посветлели и приобрели нежно-розовый оттенок.
Но еще более поразило Жоана превращение в самой сфере. Этот огромный, диаметром около пятнадцати метров шар, вначале казался безжизненным, точно стеклянный шар, наполненный белым дымом. Но едва Жоан и Лакастра подошли ближе, как дым стал улетучиваться, и в глубине сферы возникло какое-то движение.
Вначале Жоану показалось, что вся внутренность сферы затянулась тончайшим муаровым занавесом. Вдруг точно ударила молния, и внутренность сферы вспыхнула фиолетовым светом и на этом темно-фиолетовом, почти черном фоне, среди множества маленьких мерцающих звезд, появилось семь крупных сверкающих светил созвездия Плеяд.
Жоан с Лакастрой обошли сферу вокруг, и с любой стороны созвездие было хорошо видно. Видение исчезло, и сфера опять превратилась в безжизненный матовый шар, как только они отошли на несколько шагов.
Гигантский ромб был сложен из множества прозрачных пластин, каждая величиной с развернутый лист книги. Каково их назначение — угадать было нельзя.
Дальше за ромбом стоял цилиндр диаметром около пяти и высотой около пятнадцати метров, выходящий из-под земли. Едва Жоан с Лакастрой подошли к нему шагов на пятьдесят, как опрокинутый конус загорелся рубиновым цветом, словно уличный светофор. Жоан захотел подойти поближе, но почувствовал, что путь ему преградила какая-то невидимая упругая масса. Лакастра сказал, что если бы на них не было балахонов с золотыми пластинками, то они потеряли бы сознание и упали. Сфера и цилиндр излучают энергию, не известную людям.
Лакастра сказал, что, по словам стариков, сфера не всегда показывала только созвездие Плеяд. Иногда наблюдались какие-то странные, то пустынные, то горные, то морские ландшафты со строениями и животными, еще более удивительными и страшными, чем чаки. Но последние годы видения стали очень редкими. Иногда конус издавал протяжные звуки, похожие на: «Р-и-и-ль-фа! Р-и-и-ль-фа!», почему лакори и дали это название одному из светил созвездия.
— Великий вождь, — сказал Жоан, потрясенный всем виденным, — я твердо верю, что со временем будут разгаданы все тайны Регари. Но сейчас, мне кажется, человечество еще не созрело для таких открытий. И все-таки надо попытаться узнать, что за новый вид энергии излучает этот конус. Может, попытаемся пригласить сюда честных физиков-энтузиастов, которые займутся исследованиями. А тем временем пусть лакорийские юноши овладевают знаниями, учатся в школах.
Возможно, кое-что откроют нам еще мурии. Перед нами — непочатый край работы. И я готов отдать все силы, всю жизнь этому делу.
— Спасибо, мой друг, — тихо ответил растроганный Лакастра.
Солнце в зените. Обезьяны попрятались под широкие листья пальм, броненосцы ушли в глубокие норы. Болота затянуты знойным маревом. Сельва дремлет в жаркой истоме: не шелохнет ветка, не дрогнет лист.
Кто-то идет по звериной тропе. Кто?
По звериной тропе идут люди.
