За дверьми обнаружился просторный гараж, около входа — здоровенный картонный «ящик»: три на три и на три метра.
— Это только сверху картон, — пояснил завхоз. — А под ним доски, я гвоздиком ковырнул, на всякий случай. Ничего?
— Ничего, — милостиво кивнул Курчавый. — Вскрывать всё равно будем. В таком виде его на базу доставлять нельзя — внимание нездоровое можно привлечь. Возможно, разобрать придётся и перевозить по частям. Как, Никита Андреевич, справимся?
Не успел Ник ничего ответить…
Полыхнуло вдруг в гараже, жаром пахнуло так, что уши в трубочку свернулись!
Это бабушка-уборщица, божий одуванчик, подошла тихонько, пока все пялились на картонный контейнер, да и метнула в гараж нечто. Судя по всему, обычный «коктейль Молотова».
Ник от неожиданности присел на корточки, закрыл руками голову, отвернулся от жаркого пламени. Что дальше делать?
Секунд через пять опомнился, в сторону отбежал, осмотрелся.
Вон Кузнецов свой потрёпанный саквояж раскрыл, достал большую ракетницу, вверх направил.
Хлоп, хлоп, хлоп — три красные ракеты улетели в небо.
Кузнецов ракетницу в сторону отбросил, выхватил браунинг из наплечной кобуры и побежал куда-то, за ним — красноармеец с винтовкой наперевес.
«Ага, — смекнул Ник. — Это они за старушкой-диверсанткой припустили».
Тут ему на глаза попался водопроводный кран: торчит, родимый, в пяти метрах из кирпичной стены, рядом ведро валяется помятое.
Подбежал, только ведро в руки взял — пожар-то надо тушить! — выстрелы раздались хлёсткие, лупит кто-то шустрый — один выстрел за другим.
Ник, так ведра из рук не выпустив, кинулся к мусорным бачкам — укрытие всё же какое-никакое, затаился.
Прекратились выстрелы, вместо них сверху грохот раздался, как будто кто-то кувалдой бил по металлическому листу.
Выглянул Ник осторожно из-за бачка — человек бежал по крыше. В чёрном кожаном плаще, в шляпе широкополой, только со спины его Ник и рассмотрел. Через несколько секунд нырнул человек в открытый люк мансардный и пропал.
Блин! Был бы пистолет — запросто срезал мерзавца, метров семьдесят всего-то и было до него!
Взгляд вниз перевёл — три фигуры в отдалении застыли на земле.
Подбежал к первой: часовой давешний лежал на спине, будёновка в сторону отлетела, синие глаза неподвижно смотрели в небо, шинель на груди, с левой стороны, потемнела.
В пяти шагах от красноармейца Кузнецов прикорнул, лицом вниз. Перевернул его Ник осторожно: та же история, прямо в сердце прилетела пуля.
К телу уборщицы подошёл — лучше бы не подходил: несколько пуль попали ей прямо в лицо, месиво получилось сплошное, кровавое.
Бросился Ник обратно — как там капитан с профессором?
Курчавый стоял на том же месте, где его вспышка в гараже застигла, отвернулся только от жара пламени. Стоял — словно заморозили его, неотрывно смотрел в землю.
— Что ж ты, Пётр Петрович? — заорал Ник, дёргая капитана за рукав. — Будь у меня пистолет, достал бы я того гада! Всех он убил, и Кузнецова, и часового, и старуху! Чего стоишь-то? Делать-то чего?
Ответил Курчавый только через минуту, голосом тусклым, практически — мёртвым:
— Всё равно уже, Никита. Всё — всё равно. Без станка этого мы с тобой и не нужны никому. Трибунал всем обеспечен. Всенепременно. Не доглядели! Не уберегли! Всё, конец «Азимуту»! Застрелиться, что ли?
— Я на вашем месте, уважаемый товарищ капитан, не стал бы торопиться, — посоветовал Вырвиглаз — спокойно так, буднично. — Пожар закончился. Судя по внешнему виду упаковочного материала, оборудование ваше не пострадало совсем…
Глава четвёртая
Миражи, смерть обещающие
Обернулся Ник, и точно — полностью пожар прекратился, даже дыма нет. Стоит себе картонная «коробка» — цела и невредима, разве что почернела местами. Вырвиглаз уже к ней вплотную подошёл, завхоз ковырялся какой-то палкой в почерневших местах.
— Как же это? — хрипло выдавил из себя Курчавый, ничего не понимая. — Почему же это? А, Никита?
Ник почесал в затылке и высказал своё предположение:
— Эти западноевропейцы — хитрые до невозможности и предусмотрительные до отвращения. Не иначе, картон этот был пропитан каким-то специальным противопожарным составом: верхняя плёнка обгорела, выгорел весь кислород в гараже — вот пожар и закончился.
Во двор ворвалась разномастная людская толпа: одна половина в тёмно-синей форме, другая — в штатском. Впереди всех бежал натуральный английский денди: в элегантном костюме, на голове — шляпа фетровая, умопомрачительная, антикварная тросточка в руках.
— Старший лейтенант Ливанов, — доложил денди, тяжело дыша. — Прибыл с вверенным мне личным составом по сигналу тревоги! Жду ваших приказаний!
Подстраховался, выходит, Курчавый. Ждал чего-то или просто так, по привычке?
Капитан тем временем уже полностью пришёл в себя, начал приказы чёткие отдавать:
— Лейтенант, обеспечить охрану объекта! Людей расставить, на крышу послать несколько бойцов!
— Я люк покажу, куда тот, в чёрном плаще, улизнул! — вмешался Ник.
— И это тоже, — согласился Курчавый. — Пусть кто-нибудь проверит, хотя поздно уже. Стопроцентно успел уйти. Кстати, Ливанов, есть ли среди ваших людей мастеровые в прошлом, с железом умеющие работать? Слесари, токари, фрезеровщики?
— Так точно, есть, — браво отрапортовал лейтенант. — Двое с Путиловского завода, слесари высшей квалификации, полгода как мобилизовали по партийной линии!
— Вот, в его распоряжение предоставьте, — капитан на Ника кивнул. — Пусть оборудование разберут, в ящики сложат — чтобы вручную грузить-разгружать можно было. Как закончат, незамедлительно эти ящики на нашу базу доставить, под усиленной охраной! Всё ясно?
— Всё! — заверил лейтенант и уже не так уверенно: — А с трупами что делать? Куда их?
Следом за Курчавым подошли к телам. На трупы красноармейца и Кузнецова капитан только мельком глянул, зато около тела бабы Дуси присел, осмотрел обстоятельно, руку протянул, за патлы сальные дёрнул — волосы у него в руке и остались. Парик, оказывается! А под ним — затылок стриженый, мужской.
— Так я и предполагал! — подытожил. — Не простой враг нам попался. Зверь натуральный, матёрый. Наших товарищей — прямо в сердце уложил, а своему «ряженому» — пять пуль выпустил в лицо, чтобы опознать невозможно было. Значит так, лейтенант, трупы — в наш морг доставить, там с ними разберутся! Завхоза арестовать — и в наш изолятор! Всё, выполнять!
Резко развернулся и на негнущихся ногах, неуклюже, словно загребая невидимый снег, пошёл к выходу.
