и ушла.
Все посетители посмотрели на Арлена с осуждающим взглядом. Кем он себя возомнил. Кричать в общественном месте без причины и повода, это уже слишком. Арлен понимал, что вины девушек в этом нет. Что он не может двигаться из-за проклятия. Поэтому на них он даже не обиделся.
Дианы же, чтобы как-то загладить вину, за то, что из-за них он получил пощечину, когда официантка ушла, начали кормить его с ложечки, как маленького ребенка и виновато оправдывались, жалея о своем поступке.
Арлену было не до их извинений и сожалений. Он никак не мог выкинуть из головы тот факт, что его руки держались за груди тех, кто сейчас его кормит, и не по личной воле, а насильно. По воле самих обладательниц. О таком он и не мечтал. Но беда в том, что он даже не чувствовал, что касается их, не чувствовал тепло, способное согреть его сердце, вылечить израненную душу. Жизнь его мозга оборвалась трагически, превратив тело в овощ. Он настолько был одурманен данной потерей, что даже не задумывался, что стал инвалидом, что заперт в своем теле. И не известно насколько. Возможно, даже навсегда.
Когда Дианы закончили его кормить, Арлен попросил счет. Девчонки хотели за него заплатить, но он настоял, что сам за себя заплатит. А так как руки все еще не слушались его, он попросил Диану блондинку, достать из кармана кошелек и оплатить счет, но официантке на чаевые не оставлять, не заслужила. После оплаты счета официантка его забрала и Арлен попросил девчонок, если им не сложно, помочь ему добраться до ведуньи Дианы, так как только ей он доверял свое спасение. Дианы согласились. Они подняли Арлена, но вместо того, что бы отодвинуть стул и вывести из-за стола, Диана блондинка попросила Диану брюнетку держать его, чтобы он не упал. А сама, сказав, «извини, но мы вынуждены это сделать», начала расстегивать ремень, чтобы снять штаны.
Арлен отказывался верить своим глазам, он снова хотел убедить себя, что это дело рук ведьмы, и что она снова играет его воображением. Но пощечина официантки, кормление Дианами его, как грудного ребенка, уверяли, что все происходящее с ним реальность.
– Зачем вы это делаете. Кто вас попросил? На кого вы работаете? – Произнес Арлен робко, при этом продолжая пытаться заставить свое тело «ожить» и одновременно отговаривал Диану блондинку от совершения подлого поступка.
Выражение лица Арлена напоминало выражение лица человека, которого облили холодной, ледяной водой, или он увидел пришельцев.
И когда Диана, сняв штаны, положила руки на бедра Арлена, чтобы снять нижнее белье. – Здесь есть дети. – Прокричал неистово Арлен, не выдержав такого испытания. Со спущенными штанами он уже смирился. Девчонки оглянулись, но ни одного ребенка не было. Вон тому мальчику нет восемнадцати, кричал Арлен, взглядом и мотаньем головы показывая на мужика, с огромными мешками под глазами, морщинистым лицом, волосами с проседью и усами под носом как метла. Но его пламенные слова остались без внимания. Когда руки Дианы схватились за резинку трусов и готовы были их стянуть, Арлен так сильно зажмурил глаза, что у него поднялось давление, закружилась голова, он медленно сел на стул и на несколько секунд потерял сознание.
Придя в себя, он медленно начал открывать глаза, боясь увидеть еще страшнее картину, но увидел только, как все снова презрительно на него косятся. Некоторые даже осуждали вслух. Дело в том, что рядом с ним ни кого не было. Ни одной души, ни одной Дианы. Но он по-прежнему сидел со спущенными штанами.
Он хотел выяснить все, что с ним произошло, поэтому обратился к рядом проходящей официантке, обслуживающей его. Но она даже не остановилась, лишь проходя, смотрела с неприязнью. Арлен вспомнил, что на ее бэйдже было написано ее имя, Ирина, поэтому решил позвать ее по имени. Только с третьего раза, Ирина обернулась, тогда Арлен подозвал ее рукой. В этот момент Арлен понял, что его руки снова в строю и поспешно одел штаны. И у всех, кто продолжал смотреть на него с презрением, просил прощения, положив руку на сердце. Он снова позвал Ирину. И увидев, что Арлен надел штаны, решилась подойти.
– А можете рассказать, куда делись девушки, сидевшиеза моим столом и почему никто их не остановил, когда они снимали с меня штаны? – Попросил Арлен официантку.
Ирина услышав снова бред исходящий из уст Арлена о девушках за его столом хотела уйти, но Арлен остановил ее, взяв за руку, и смотря на нее щенячьими глазами.
Девушка вырвала руку, но увидев жалостливое, кричащее о помощи лицо решила рассказать, что он творил.
– Вы, то есть ты, зайдя в кафе, имел образ нормального, адекватного человека, даже привлекательного. А во время разговора по телефону, начал вести себя, словно за твоим столиком сидят люди, и даже разговаривал с ними. Я, да и все сначала решили, что ты хочешь привлечь к себе внимание, и надеялись, что, увидев, что привлек, прекратишь, и скажешь, что это шутка, пранк. Потом ты подозвал меня и попросил принять заказ у девчонок, которые сидят за столиком. Не знаю, что на меня нашло, но признаю, я сглупила, решив подыграть. Тогда мне казалось тогда это весело. Поэтому я спросила у твоих вымышленных подруг, что им принести, и даже записала, для большей убедительности,
– Но ты же … – хотел перебить Ирину Арлен, но она не позволила, показывая пальцем и выражением лица, чтобы он остановился.
– хотя ни кого там не видела. Стулья были пусты. Признаюсь, ты очень убедительно играл, словно за твоим столом сидят люди. И это тебе комплимент от меня. После того, как я принесла заказ, ты начал говорить, вымышленным людям, что скоро принесут и их заказ. Я попросила перестать придуриваться, так как ты уже начинал пугать посетителей и ушла. Ты же улыбнулся, но продолжил что-то объяснять своим подругам.
– Ты же сама принесла их заказ. Я видел. – Не выдержал Арлен, и перебил официантку.
– Я никому ничего не приносила за этим столиком, кроме тебя. И ни кто не приносил заказ твоим вымышленным друзьям. Где тогда их тарелки, ложки, вилки, ножи? Здесь только твои приборы. И чек выбит только на твой заказ. Ты даже чаевых не оставил. Посмотри на чек. – Сказала официантка и указала на чек, лежащий на столе.
Арлен и вправду видел счет, выбитый только на свой заказ. Но не хотел в это верить. Ведь все было настоящим. Он слышал голоса девушек, чувствовал их прикосновения, когда они положили
