…Через сорок восемь часов эта фантастическая картина повторилась, только в более, эффектном варианте. Огромный золотистый парус по команде с Земли совершил плавный и торжественный поворот к космонавтам «свободным» боком. («Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом…») Под более уже уверенные крики: «Давай, давай, пошел!» — начался подъем второго дополнительного паруса. По голосам команды чувствуется, насколько спокойнее и раскрепощеннее действует она во втором выходе на палубу.
— Так и хочется перчатку снять! — Это Саша Александров вяжет на парусе космические «морские узлы».
— Ни в коем случае делать этого нельзя! — делает Земля вид, что принимает шутку всерьез. — А ты, Володя, за левой ногой присматривай! Она у тебя немножко бесхозная. У тебя сзади дополнительный поручень, если б ты перестыковал свой фал повыше, тебе легче бы было…
Земля не разделяет приподнятости настроения экипажа. Он понимает: рано. Ей еще положено тревожиться, вздрагивать, переживать. И, выпуская «Протонов» в уже знакомую, кажется, обстановку, Рюмин все же напомнил и во второй раз о подстерегающих рифах на каждом шагу:
— Володя, Саша! Тактика ускоренного возвращения остается прежней. Если до подстыковки ДСБ — идем назад, все в люк. Если после — только вперед, назад пути нет, пока не доведем до конца. Времена у вас на перчатках написаны, сверяйтесь…
Но обошлось. Отступать не понадобилось — наоборот, еще было время для ОТК. С телекамерой в руках Ляхов показывает товар лицом. Земля не отказывается от возможности тщательно все проверить, давая оператору указания.
ЗЕМЛЯ. …Теперь панораму развернутой ДСБ. Достаточно. Великолепно. Узел фиксации. Достаточно. Хотя, в общем, темновато… Сложенные рукоятки лебедки… Якорь СБ в положении хранения… Отсутствие дополнительного поручня… Вы его убрали или выбросили?
БОРТ (голосом слегка обиженного Ляхова). Убрали в ПХО, конечно…
ЗЕМЛЯ. Ладно, ладно. Датчики ориентации, защищенные шторкой… Поверхность СБ… Поверхность ПХО… Как она там?
БОРТ. Нормально, ничего не оторвано, не отломано, но уже чувствуется, что побыла машина в полете…
ЗЕМЛЯ. Вы как стоите, в безопасности? Если мы дадим команду на поворот СБ?
БОРТ. Хорошо! (Показывает величественный разворот золотящейся солнечным светом СБ с двумя добавочными парусами.) Вот Саша на фоне панели…
ЗЕМЛЯ (ободряюще). Володя, ты хорошо показываешь!
БОРТ (размягченно). А как же!
ЗЕМЛЯ (еще более ободряюще). И репортаж проведи…
БОРТ (еще более удовлетворенно и размягченно). Под нами Нил…
ЗЕМЛЯ (вздрагивая). Ты что? Волга под тобой. Цимлянское водохранилище!
БОРТ (тоже вздрагивая). Волга? Да… Точно… Чего это я про Нил…
Африка, что ли, околдовала командира на каком-то витке и вот сейчас пригрезилась под позолоченным фильтром, в конце третьего часа работы…
В ходе дальнейшей съемки «Протоны» еще походили по палубе, полазили по трапам, кто-то сказал «ой!», кто-то «извини!». Земля поняла, что чрезмерная смелость тут тоже ни к чему. И голосом Рюмина прерывает экскурсию:
— «Протоны», не увлекайтесь!
— Да мы… — Что-то еще хотят показать.
— Не надо больше лазить! Только фиксатор (не дает покоя) можете показать? Или далековато?
— Да вы не сомневайтесь! — Саша (белая мультипликационная фигура с круглой головой и ранцем на спине) берется за ленту развернутой ДСБ и трясет ее, показывая прочность соединения. — Смотрите, как надежно!
— Хватит, хватит, — успокаивает его монтажное самолюбие ЦУП. — Видим, принято! У вас три минуты осталось, чтобы одуматься и вспомнить, не забыли ли чего.
— Ха-ха-ха! — веселится командир, всегда в минуты напряжения решительный и размашистый. — А что тут можно забыть? Себя, главное, не забыть!
— Вот перед закрытием люка не забудьте обследовать внимательно шпангоут, чтобы резина была чистая… И спасибо вам большое за работу!
— Спасибо всем, кто нам помогал! — «Протоны» уже в тесном, но столь родном отсеке, вместе с телекамерой, прожектором, коробкой от ДСБ и множеством клубящихся фалов.
И тут Саша, вошедший последним, вдруг говорит!
— Слушай, что случилось? Я не вижу ничего…
Мы внизу замерли: доработался человек.
И слышим командира:
— Фильтр подними! Солнца давно нет!
— Смотри ты… — Саша, как мушкетер после боя, поднимает щиток светофильтра, совсем не нужный в отсеке. — Спасибо, не дал ослепнуть…
Они помогли друг другу выбраться из скафандров. В одиночку после такой работы, говорят летавшие, сил на это не хватает. Спокойно и медленно, уже без всякой циклограммы, отключили все трубки, шланги, электроразъемы многочисленной «упряжи». Вывернули свои доспехи наизнанку — для просушки. И почувствовали, что она и вправду дом родной — станция с ее смехотворно тонкой стенкой против бесконечности Вселенной. Зато какой уют, какое спокойствие, какая надежность, когда нагуляешься снаружи.
Только теперь, когда стрелки индикаторов показали прибавку заряда на станции, когда там стало и светлее, и теплее, все окончательно поверили в выполнимость ручного монтажа.
Даже те, кто… верил в него с самого начала, когда еще и первый испытатель не спустился под воду.
Ни одна из 189 предусмотренных нештатных накладок не вмешалась в ход событий. «Но все равно поверьте, что для нас каждый такой выход — это рубец на сердце». Это одно из признаний, прозвучавших на Земле, в Центре управления полетом.
Может, поэтому Константин Петрович Феоктистов, очень довольный всей операцией, тем не менее призадумался:
— И все же очень уж тяжеловесны наши выходы в космос, за борт станции. Очень рискованны и малопроизводительны. Несколько суток подготовки и три часа самой работы… Огромные расходы времени, ресурсов — сколько энергии уходит только на защиту человека, без которой ни шагу… Почему бы не создать для открытого космоса роботов-монтажников? Тогда у нас будет естественный союзник в околоземном пространстве, компаньон в дальнем космосе… Иначе до звезд не добраться.
Ничего не скажешь — красиво. И полезно. Но… далеко. Правда, нам совсем недавно таким далеким казался и полет человека в космическую невесомость. Теперь он стал буднями человечества…
Но в то же время думаешь: робот наверняка справится со 189 аварийными ситуациями, введенными в программу. А ежели стрясется 190-я, не предусмотренная ею? А если будет еще и опасность, требующая от него самовыключения для самосохранения? Как у него с мужеством, хладнокровием, умением пойти на риск? Забудет он о своей безопасности? Хватит ли у этих микроэлектронных схем еще и характера? Ведь будут они, эти сложные моменты, когда любой манипулятор запищит и позовет на помощь. Кто тогда явится к нему на выручку? Все они же, умеющие и мыслить, следовательно, сознавать опасность, умеющие и все свои чувства сосредоточить на работе. Незаменимые операторы — люди.
