— Если бы я мог добраться туда! — Крейг выключил лампу.
— Как?
— Не знаю, дай подумать.
Они сели, прислонившись к стене и касаясь друг друга плечами.
Через некоторое время Тунгата пробормотал:
— Пуфо, если мы выберемся отсюда… алмазы… ты будешь иметь право на свою долю…
— Заткнись, Сэм. Я думаю. Прошло несколько минут.
— Сэм, стойки лестницы… Как ты думаешь, самая длинная достанет до той стены?
Они развели на площадке костер, который озарил ствол колеблющимся светом. Крейг снова спустился по веревке к остаткам лестницы, но на этот раз он по пути осматривал каждую стойку. Многие стойки были разрублены топором на более короткие отрезки, которые, вероятно, было легче переносить по тоннелям пещеры. Но он рассмотрел несколько длинных боковых стоек. Самая длинная была не толще запястья Крейга, но кора на ней была особенного бледного цвета, благодаря которому это дерево получило африканское название «дерево из бивней слона». Его древесина была исключительно плотной и упругой.
Крейг измерил стойку руками. Получилось не меньше шестнадцати футов. Он привязал конец веревки к стойке и принялся своим перочинным ножом перепиливать канаты из коры, крепившие ее к перекладинам. Самым ужасным был момент, когда он окончательно освободил стойку и она закачалась как маятник, а остатки конструкции, лишившиеся последней опоры, с грохотом рухнули вниз.
Крейг поднялся по веревке на площадку и попытался отдышаться. Стойка болталась на второй веревке.
— Это была самая легкая часть работы, — предупредил Крейг.
Тунгата делал работу, требующую физической силы, а девушки подтягивали веревку и складывали ее кольцами. Постепенно, дюйм за дюймом, они подтягивали стойку, и вот ее конец появился у края площадки. Они зафиксировали его, потом Крейг лег на живот и накинул удавку на нижний конец стойки. Теперь можно было поднимать ее и пытаться перекидывать на другую сторону.
После часа неимоверных усилий им удалось завести один конец стойки в тоннель за их спинами, а второй упереть в противоположную стенку ствола.
— Мы должны попытаться поднять тот конец стойки, — объяснил Крейг, — и завести его в трещину, если это, конечно, трещина.
Дважды они едва не выронили стойку, когда она выскальзывала из рук, и каждый раз приходилось снова поднимать ее из ствола на веревке и все начинать с начала.
После полуночи по «ролексу» Крейга им удалось наконец подвести конец стойки к темной полосе, едва видной в тусклом свете лампы.
— Еще на дюйм правее, — прохрипел Крейг. Они аккуратно повернули стойку и почувствовали, как она скользнула в трещину на противоположной стене. Крейг и Тунгата бессильно опустились на колени и обнялись, поздравляя друг друга с победой.
Сара подбросила дров в костер, и они критически осмотрели результаты работы. Теперь у них был мост на другую сторону ствола. Один конец стойки был надежно зафиксирован у стены, другой находился в трещине. Стойка поднималась достаточно круто.
— Кому-то предстоит пройти по ней, — неуверенно произнесла Сэлли-Энн.
— А что будет на той стороне? — спросила Сара.
— Узнаем, когда там окажемся, — заверил их Крейг.
— Давай я пойду, — тихо произнес Тунгата.
— Ты когда-нибудь занимался альпинизмом? Тунгата покачал головой.
— Значит, ответ известен, — подвел итог Крейг. — Отдыхаем два часа, постарайтесь уснуть.
Заснуть никто не мог, и Крейг поднял всех до истечения двух часов. Он показал Тунгате, как следует сидеть на страховке — широко расставив ноги, обернув канат вокруг пояса и перекинув его через плечо.
— Не давай веревке провисать слишком сильно, но и не сковывай моих движений, — пояснил Крейг. — Если упаду, крикну: «Упал!» Сразу же зафиксируй веревку вот так и держи меня изо всех сил, о'кей?
Он повесил одну лампу на плечо при помощи брезентовой петли, велел обеим девушкам сесть на стойку, чтобы она не качалась, и, оседлав ее так, что ноги болтались над бездной, начал подъем.
Уже через несколько футов он понял, что подъем слишком крут, лег на стойку, скрестив лодыжки, и стал помогать себе ногами. Он быстро покинул зону, освещенную костром, и черная темнота внизу гипнотически притягивала его взгляд. Он заставил себя не смотреть вниз. Стойка изгибалась под его весом при каждом движении, он слышал, как трется ее конец о камень, но наконец он коснулся пальцами холодной стены.
Крейг нетерпеливо ощупал трещину, и настроение его немного поднялось. Трещина шла вертикально, она была достаточно широкой для того, чтобы стойка надежно в ней закрепилась, но резко сужалась, уходя в глубь скалы.
— Мы не ошиблись, это трещина! — крикнул он. — Попробую подняться по ней.
— Только осторожно, Крейг.
«Господи! — подумал он. — Ну надо было сказать такую глупость».
Он протянул правую руку и вставил пальцы, сложив их в неплотный кулак в трещину как можно глубже. Потом он сжал кулак крепко, чтобы он, изменив форму, плотно застрял в трещине и мог выдержать его вес.
Он сел на стойке, поднял колено к груди и свободной рукой щелкнул зажимом на протезе. Теперь сустав был зафиксирован.
Он сделал глубокий вдох и произнес едва слышно:
— О'кей, пора.
Он вставил в трещину вторую руку, чтобы сделать еще одну заклинку, и, используя силу обеих рук, поднялся на колени, балансируя на стойке.
Он расслабил одну руку, и она легко выскользнула из трещины. Он поднял руку вверх, вставил ее в трещину и сжал кулак. Теперь ему удалось встать на ноги лицом к стене.
Он поднял ногу и вставил носок в трещину до подъема. Когда он выпрямил ногу, носок повернулся и надежно зафиксировал ногу в трещине. Крейг поднялся и наконец сошел со стойки.
— Железная ступня всегда выручит, — пробормотал он. Его здоровая нога не смогла бы выдержать вес без специальных ботинок, которые защищали и усиливали бы ее.
Он поднял руки, зафиксировался кулаками и подтянулся. Потом он повернул носок, освобождая протез, и перенес ногу вверх на восемнадцать дюймов. Так, попеременно перенося вес с рук на ногу, он поднимался по трещине.
Он оказался в полной темноте. Рассчитывать он мог только на осязание, а темная бездна, казалось, тянула к себе. Он считал каждый восемнадцатидюймовый шаг и поднялся футов на сорок, прежде чем трещина начала расширяться. Ему приходилось все глубже засовывать в нее руки, каждый шаг стал короче, каждый шаг требовал все больших усилий.
Он содрал кожу с костяшек пальцев, каждый захват вызывал сильнейшую боль, мышцы бедер и паха от непривычной нагрузки вывернулись и горели огнем.
Он не мог подняться выше, не отдохнув. Он почувствовал, что пытается прижаться к стене, коснуться ее лбом, словно молясь. «Прижаться к стене — значит умереть», — гласило первое правило альпиниста. Такая поза свидетельствовала о потере сил и отчаянии. Крейг знал это, но слишком устал, чтобы сопротивляться.
