— А братец-то и не сообразил, какое сокровище ему досталось?! — усмехнулся он.
— Что нового Кай? — уже к брату.
— Да, собственно, от Амалии мы больше узнали, чем мне удалось бы в этих застенках разврата.
— Да? — и уже Амалии, — это про вашего друга, я так понимаю?
— Да.
— Кай, займись этим вопросом, — тот кивнул. — А вам милая, все еще сестрица, не стоит появляться во дворце. Скоро будет переворот. Попадете под руку. Убьют ненароком. Будут новости — сообщим. Адрес оставьте Каю. Мы обо всем позаботимся. А вы берегите себя. Все будет хорошо, — и обнял Амалию на прощание.
— Давайте адрес Амалия и пригласите вашего капитана сюда, скажем, завтра, часов в девять, — она кивнула и быстро записала адрес на клочке бумаги.
— До встречи, — и тоже крепкие дружеские объятия на прощание.
— Ну почему? — думала она. — Почему мне так не повезло с мужем? Был бы он один из этих братьев Тормэйжских, она не возражала. Такие мужчины!..
Настал долгий период ожидания. Капитан увиделся с Кайленом и остался очень довольным встречей. Полным ходом шла подготовка к перевороту.
С переменным успехом шли военные действия. Стычки случались уже совсем близко к столице. Кайлен и Гидеон иногда заглядывали к ним под покровом ночи. Никто не знал об их присутствии в городе. Все это время Амалия разрывалась между ними — кто же ей больше нравится?
* * *
— Что сидишь и голову повесил? — радовался скорой победе один из мужчин.
— Почему? Я очень рад, что все близиться к концу.
— Что же ты, братец, в глаза мне не смотришь? — на его лице возникла ироничная улыбка.
— Ну, смотрю, — повернулся тот в его сторону.
— Все равно радости не вижу.
— Я что песни должен горланить! Или может, на шею тебе броситься и расцеловать? Ты меня ни с кем не перепутал? Отстань, — его задевала настойчивость брата.
— С каких это пор ты стал таким трусливым? Тебе она нравится, почему же бездействуешь? Не узнаю тебя, дружище! — хлопнул того по плечу.
— Лучше не лезь, куда не просят, — раздраженно дернул плечом. Амалия его восхищала — такая маленькая, решительная и в то же время ранимая и беззащитная…. Мысли путались в его голове. Хотелось оказаться рядом, закрыть от всех неприятностей и словно наваждение — наброситься и похоронить… под собой, не выпускать из своих объятий.
* * *
— Тут интересное письмо, Амалия! — прокрался к ней Кайлен.
— Письмо адресовано мне?
— Нет. Что вы? Просто стали известны некоторые подробности ваших семейных тайн. Вот, читайте. Я думаю, вам важно это узнать, — протянул ей открытое письмо. — Оно было перехвачено неделю назад, но я не мог оставить свой наблюдательный пост. Читайте, — вновь повторил он.
Это было письмо адресованное графу Вильхейму от графини Арейской.
″… спешу сообщить тебе, коль скоро ты отправился с визитом к своей бывшей невесте, моей дочери, Амалии. Да, да, я знаю, что ты отправился к Картимийским и находишься во дворце. Эти мои новые родственнички перекрыли мне кислород, отписавшись всем сколько-нибудь важным людям в нашем государстве с просьбой не принимать меня в их домах. Вот коз…! У меня только закончился траур. Я хотела блистать в свете.
Так вот, спешу тебя обрадовать — Амалия твоя племянница! Твоя покойная сестрица, часто навещала моего мужа и вот что получилось. Надеюсь, я опоздала с письмом….″
Она в ужасе уставилась на Кая.
— Ты читал? — он виновато склонил голову. Она не вольно перешла на «ты».
— Мы сейчас читаем всю, сколько-нибудь значимую корреспонденцию. Письмо до адресата не дошло. Вильхейм сейчас с Картимийскими во дворце. Они пока держаться, мы не нападаем. У них много заложников.
— Понятно. Спасибо. Я ведь даже не знала полного имени своей матери, — девушка сама не заметила, как оказалась в утешающих объятиях мужчины. — Всю сознательную жизнь я считала эту ядовитую гадюку своей матерью.
— Ничего. Все хорошо.
— Мне осталось не полных два месяца, и я освобожусь из-под опеки как лже-мужа, так и лже-матери, — заметила грустно Амалия. — Если конечно документы будут в моих руках. Вон и браслет уже почти исчез, — показала она свое запястье, — ровно через месяц и следа не останется, только свидетельство о браке будет доказательством той ошибки.
Она подняла голову, всматриваясь в синеву его глаз. И тонула в них…. Они становились все ближе и ближе…. Жаркое дыхание опалило ее губы…. Это был долгий и невыносимо нежный поцелуй.
— Все будет хорошо. Скоро мы возьмем этот треклятый сейф. Я сразу пошлю за тобой. Ты мне веришь? — Кай осторожно погладил большим пальцем ее губы, не отрывая от нее взгляда. — Я пойду. Мне совсем не хочется тебя покидать… — и он снова поцеловал ее.
Это были очень долгие две недели.
— Леди Амалия. Вам срочно нужно присутствовать во дворце, господин Тормейжский послал за вами. Дворец взят, — радостно вещал посыльный.
— Спасибо, — и уже Грете, — ты слышала? Все закончилось.
— Подожди. Я пойду с тобой.
— Что? В твоем положении только на труппы смотреть, — выразительно посмотрела на выпирающий живот Греты, Амалия. Такое долгое ожидание, наконец, близится к завершению.
— Ну ладно. Только будь осторожна, — обняла ее женщина.
Амалия бежала на всех парусах, только плащ развевался.
Во дворце царила радостная суматоха. Кто-то пел песни, кто-то уже начинал праздновать горячительными напитками. У ворот ее встретили и проводили в небезызвестный кабинет. Там присутствовало несколько человек. Все что-то весело обсуждали, делились впечатлениями.
— Леди Амалия! — кивнул ей Кайлен, а Гидеон направился к вскрытому сейфу и достал тот самый документ.
Со слезами благодарности, она взяла его в руки, вскрыла, удостоверилась, что это именно то самое свидетельство и поднесла к горящему фитилю свечи.
Мужчины не торопились утешать девушку, знали — это слезы радости и облегчения.
Когда с бумагой было покончено к ней подошли оба брата и обняли ее.
— Вот видишь, все хорошо! — сказал Гидеон.
— Действительно все хорошо! Я смотрю и брачный браслет полностью исчез. Поздравляю! — улыбнулся ей Кайлен. — Сейчас тебе лучше уйти. Некоторым из них удалось уйти. Береги себя, — и поцеловал ее в лоб. — Я попрошу кого-нибудь проводить тебя, — он сделал шаг к двери.
— Не надо. Я сама. Спасибо, — схватила его за руку, задерживая.
Пока она прощалась с другими так и не выпустила его руку. Поцеловать на прощание она постеснялась под перекрестьем стольких глаз. И все равно она ушла счастливая, все еще ощущая тепло его ладони в своей.
