– Но для нас даже лучше, если будут волнения, – заметил еще один из наемников.
– Это уж верно.
Снова поднялся смех. Затем беседа свернула на путь выяснения, кто у кого любимый правитель.
Некоторые из имен были Лоуренсу знакомы, другие нет. Уйти ему не давало одно: от этого разговора кровь бежала по его жилам быстрее, чем от любых разговоров с другими торговцами.
Торговцы между собой редко говорят о том, кто кому нравится или не нравится. Когда два торговца общаются, то лишь потому, что они рассчитывают получить прибыль, или хотят обсудить какие-то платежи, или еще что-нибудь в том же духе. Словом, главное – это деньги.
Но сейчас простота того, что он слышал, казалась ему очень важной. Он даже подумал, что, если бы такая простота была во всем, мир был бы гораздо лучшим местом.
Из-за того, что «эти люди» не в ладу с «теми людьми», нужны сотни разных видов монет.
Говоря откровенно, это неудобно.
Удобство лучше неудобства.
Лоуренс чувствовал, что то, что пыталась сделать компания Дива, – правильно.
А те, кто хочет применить силу, чтобы воспрепятствовать этой мечте или даже разрушить ее, живут в прошлой эпохе.
Он хотел, чтобы Хильде преуспел, а для этого Хоро должна была вернуться как можно скорее.
Об этом он думал, бродя по городу, после того как оставил играющих в карты наемников.
Он считал разумным и правильным, чтобы деньги служили мерилом прибылей и убытков, а не олицетворением власти тех или иных аристократов.
Именно аристократы были виновниками раздора в компании Дива.
Лоуренс подивился, почему же они такие глупцы.
Да, лучше всего было бы, если бы на монетах оказался отчеканен не лик какого-то влиятельного аристократа, а что-то другое.
Если догадки наемников неверны, то что же может оказаться подходящим?
Это была почти загадка, и Лоуренс никак не мог ухватиться за ответ.
Он поужинал с Рувардом и Мойзи; они говорили о признаках раскола в компании Дива, потом о предстоящем походе к Йойтсу, потом о других, менее важных материях – но все это время Лоуренс думал над той загадкой.
Конечно, дело было в том, что он просто не мог выкинуть ее из головы, но истинной причиной была пустота в его руке.
Вернувшись в одиночестве к себе в комнату, он хотел одного: как можно скорее отправиться в постель.
Он ничего не мог сделать, чтобы помочь Хильде, и у него было слишком мало времени, чтобы заработать здесь какие-нибудь деньги. Он понял, что, когда ему нечего делать, его сердце неспокойно. Его грызло одиночество.
Когда человек торгует, всегда есть кто-то, с кем он торгует. Все начинается с ожидания, что другие как-то будут реагировать на твои слова.
Лоуренс осознал, что нить, связывающая его с остальным миром, порвалась.
Хоро, должно быть, вот так же чувствовала себя все те века, что она прожила в пшеничных полях деревни Пасро. Когда Лоуренс об этом подумал, то решил, что его самого тишина и одиночество пшеничных полей просто свели бы с ума.
Хоро была поистине неординарным созданием.
Если все пойдет как задумано, Хоро вернется через две-три ночи, не раньше. А если не как задумано, то, по крайней мере, птица – партнер Хильде – вернется и сообщит о происходящем.
Лоуренс надеялся, что все пройдет как по маслу.
Такое случалось нечасто, и именно поэтому хорошо было бы, если бы для разнообразия случилось сейчас.
Споры иссякнут, проблемы решатся, и все без колебаний двинутся вперед. И он, Лоуренс, откроет свою лавку, и рядом с ним будет Хоро, а в его подчинении – надежные помощники. Если он захочет, то сможет воспитать наследника.
Но, тут же нахально подумал он, у этого наследника непременно будут волчьи уши и хвост. Он, Лоуренс, сделает вид, что той пощечины в Ренозе просто не было.
Он подивился, можно ли будет отрезать уши и хвост ножницами.
Тогда ему придется всего лишь попросить Нору заняться швами.
Нет, это рассердит Хоро; может быть, стоит попросить Ив? «О, Хоро в ярости, она стучит кулаком по столу все сильнее и сильнее. Не злись ты так. Если для тебя это так важно, сделай все сама. Хотя с твоим-то характером – вряд ли ты даже нитку в иголку сумеешь вдеть…»
Лоуренс собирался думать обо всем этом, но, по-видимому, где-то на середине мысли заснул.
Потом он вдруг проснулся посреди черноты.
Стук. Не Хоро по столу, нет – кто-то молотил в дверь.
– Да? – отозвался он, не вставая с кровати, и стук прекратился.
Кто бы это мог быть?
Едва он так подумал, дверь открылась сама.
– Господин Лоуренс.
Вместе с пламенем свечи в комнату вплыл голос ветерана.
В проеме стоял Мойзи, рядом с ним был один из юношей.
В свете свечи лицо Мойзи выглядело очень серьезным.
– Извини, я, кажется, заснул… Что случилось?
Встав с кровати, Лоуренс осознал, что спал в одежде.
Он принялся поправлять рукава и воротник, но еще до того, как он закончил, Мойзи сказал:
– Они поднимают войска.
– А? – переспросил Лоуренс. Мойзи, не отведя взгляда, без намека на колебание выложил тяжелый факт, натянутый, точно шнурки на ботинках.
– Компания Дива решила поднять войска.
Внезапно Лоуренсу показалось, что его тело утягивают обратно в черноту.
Значение сказанного было слишком очевидно.
Хильде проиграл еще до того, как прибыла запретная книга.
– Думаю, нам нужно поторопиться и выйти прямо сейчас.
Да, в здании постоялого двора было тихо, но чувствовалось некое шевеление. Вне всяких сомнений, подчиненные Мойзи спешно готовились к выходу.
– Господин Лоуренс, а ты что будешь делать?
Лоуренсом овладела нерешительность.
То, что банда наемников покидает город именно тогда, когда компания Дива поднимает войска, однозначно показывает нежелание сотрудничать. Это не означает, что банду тотчас заклеймят как врага, но если одинокий бродячий торговец, тесно связанный с нею, останется, то его запросто могут принять за лазутчика.
Если за Лоуренсом будут наблюдать, он не сможет спрятаться, как настоящий лазутчик.
Стоит ему попасть под подозрение… Здесь правит компания Дива, и некому будет жаловаться, если его схватят для допроса, а потом убьют. Уровень опасности был неописуемо высок.
Однако Лоуренс дал обещание Хильде.
Он не верил, что сейчас от запретной книги будет хоть какая-то польза; и он не думал, что хоть какая-то польза будет от того, что он останется. И тем не менее Хильде исчерпал все прочие возможности, раз ухватился как за соломинку за запретную книгу, даже несмотря на сомнения по поводу достоверности ее содержимого. А значит, сейчас у него не оставалось путей к спасению. Зная это, Лоуренс просто не мог бросить все и сбежать.
