Рене Каудаль не мог сомневаться: он достиг наконец цели своих страстных желаний. Кровь прилила ему к сердцу и пульс бился с лихорадочной скоростью, но он не заметил ничего: вся жизнь его сосредоточилась в эту минуту в его глазах, смотревших с немым ожиданием на волшебную картину. Однако сады были пустынны, и отчаяние уже готово было охватить Каудаля, как вдруг в глубине одной из аллей что-то мелькнуло. Он замер от ожидания и волнения, боясь дышать и шевельнуться. Действительно, к нему приближались две человеческие фигуры, в которых он узнал свою Ундину и старика. Да, это те же небесные черты, которые неизгладимо запечатлелись в его памяти, та же лебединая поступь. Старик и девушка шли по тому направлению, где находился снаряд, но, дойдя до перекрестка, где перекрещивались несколько аллей, они повернули налево и вскоре скрылись за группой цветов.
В ту же минуту громовой голос Монте-Кристо вывел Рене из оцепенения.
— Дивное создание! — воскликнул он. — Чего бы я не дал, чтобы снова увидеть ее!
Эти слова привели Рене в себя: отчаяние и досада, что его тайна открыта, заставили его мгновенно броситься к телефону.
— Алло! Алло! — закричал он. — Живо поднимать! В ту же минуту прибор отделился от хрустального свода, и через несколько секунд волшебное зрелище, как сон, скрылось из глаз путешественников и вокруг снова воцарилась непроглядная тьма. Снаряд поднимался с изумительной быстротой, и вскоре стрелка показывала только сто восемьдесят метров глубины.
— Что за нетерпение у вас подняться наверх! — с неудовольствием заметил Монте-Кристо. — На такое зрелище стоит полюбоваться, и я не замедлю сделать это в самом скором времени!
Рене Каудаль ничего не возразил, но, достигнув яхты и выйдя на палубу, заявил графу, что в лаборатории истощился весь запас барита, что было совершенно верно, так как Рене поспешил бросить в море все, что оставалось.
Через месяц после описанных выше событий на «Синдерелье» мы застаем Каудаля за работой в металлургической мастерской в Париже на авеню Виктор Гюго.
Он покинул яхту «Синдерелья» в Кадиксе, взяв слово с ее владельца не разглашать до поры до времени сделанных ими открытий. Со стороны Монте-Кристо, человека в высшей степени тщеславного, подобное обещание было очень большой уступкой, так как ему смертельно хотелось похвастаться своими учеными трудами, и только опасение рассердить и лишиться таким образом своего просвещенного помощника, как он называл Каудаля, заставляло его молчать.
Между тем Рене задался целью найти способ продолжать самостоятельно свои исследования, для чего прежде всего требовались материальные средства. Мысль, что кто-нибудь будет любоваться волшебной красотой его Ундины, была невыносима для Рене; вместе с тем изобретенный им водолазный снаряд не удовлетворял более его требованиям: ему необходимо было нечто более совершенное, чтобы войти в непосредственные сношения с подводными обитателями. Прежде всего он остановился на проекте подводного миноносца, но вскоре понял его непригодность для своих планов: миноносец слишком неповоротлив и не может погружаться на произвольную глубину. Следовательно, было необходимо построить такое судно, которое могло бы плавать и под водой, и на поверхности ее. Опыт, приобретенный Рене при постройке его первого снаряда, помог ему составить довольно быстро план такого судна, а связи, которые он имел в морском административном мире в память своего отца и деда, доставили ему средства к его выполнению.
Вот в чем состоял новый проект Рене: судно, сделанное из стали, должно было иметь в длину не более четырнадцати метров, а в ширину пять метров, чтобы на нем свободно могли поместиться шесть человек. Двигателем предполагался электрический мотор, с помощью которого можно было погружаться на различные глубины, запасшись предварительно необходимым для дыхания воздухом.
Для погружения судна были устроены ящики, наполненные водой, которые автоматически выпускали ее при поднятии на поверхность. Во всем остальном предполагалось устроить судно по образцу первого снаряда: для наблюдений сделать такие же стекла, наподобие окон кают, снабдить его резиновыми руками для захватывания интересных подводных экземпляров; для освещения же предназначался громадный электрический фонарь. Палуба его имела дугообразную форму и закрывалась совершенно герметически, при погружении в воду; на поверхности же она раскрывалась на две продольные половинки, и тогда можно было поднимать мачты и паруса.
Сзади к судну прикреплялся кубрик, предназначенный для рулевого, обязанности которого должен был исполнять Кермадек; Рене выхлопотал ему ввиду этого продолжительный отпуск.
Трудно было сделать в этом отношении лучший выбор, так как Кермадек был предан своему офицеру и душой, и телом и немедленно принялся за изучение своих новых обязанностей, как только узнал о своем назначении. Все свое время он проводил с этой целью или в Морском Музее, или за чтением различных руководств, касающихся управления миноносцами и вообще подводными судами.
Пребывание в Пеплие сильно развило в Кермадеке охоту к самообразованию, чем он главным образом был обязан влиянию Рене. Постепенно он отвык от своих прежних привычек посещать кабачки и тратить в них свои деньги и предался исключительно чтению, которое в непродолжительный срок заметно развило его природный ум.
Рене в свою очередь также искренно привязался к своему преданному слуге, вполне оценив его честность и удивительную доброту. Однако он благоразумно воздержался от рассказов о прекрасной Ундине, из опасения, чтобы они не повлияли дурно на бретонское воображение Кермадека, который, вероятно, верил еще в существование русалок и разных волшебниц.
Между тем работы по постройке нового судна шли очень успешно, и оно уже принимало вид очень изящной маленькой яхты, когда палуба была открыта; когда же ее закрывали, то она походила на грозный миноносец, хотя и не заключала в себе никаких приспособлений для этой цели. Рене назвал свое дорогое детище «Титания».
Слух об изобретении Каудаля быстро разнесся по всему Парижу, и целые толпы народа осаждали мастерскую на авеню Виктор Гюго, что несколько раздражало Рене, так как замедляло ход работ. Наконец они были совершенно окончены и «Титания» отправлена в Брест, где должны были производиться первые опыты погружения.
Мадам Каудаль вместе с Еленой и доктором Патрисом уже заранее приехали туда и ожидали прибытия Рене. Случайно «Геркулес» стоял также в то время в гавани, и командир его Арокур и все офицеры сочли своей обязанностью сделать визиты мадам Каудаль.
