На этом веселье закончилось.
До раннего утра с почти озверевшей и оттого отрезвевшей публикой работали прокурорские служки. Вызывать никого не пришлось. Они все, кроме дежурной группы находились здесь.
* * *
Здраво рассудив, что лучше было потратить сегодня свои деньги нежели завтра, сослуживцы с профкомом понесут невосполнимые затраты по организации и проведению моих пышных похорон, я решила избавить любимый коллектив от подобных хлопот. А то, что похороны будут обязательно, я уже не сомневался ни одной минуты. Слишком своеобразна была специфика моего поступка и слишком интересна для многих могла оказаться история с глупой безмозглой вороной, непосчитавшей за труд быть более осмотрительной.
На гулявшей свадьбе и со стороны жениха, и со стороны невесты велась видеосъемка. Делалось это из разных точек зала. Материалы этого стереофонического кино, практически при мне были с нечеловеческой жестоко изъяты из видеокамер.
…Ох-хо-хох, а вариантов по организации траурных мероприятий было множество. Скажем, проходя мимо здания исполкома, "наша скромная героиня" увидела дым и сгорела заживо, спасая народно-природный газ, своим телом закрыв пробоину в трубе. Или еще лучше. Она, наша горлица погибла при задержании особо опасного преступника во время выполнения гражданского долга дружинницы. Подлый убийца, естественно — очкастый интеллигентик-оппозиционер, выходивший с сумкой взрывчатки из научно-технической библиотеки был застрелен подоспевшим отрядом ОМОНа.
В последствии моим именем назовут улицу, а начальная школа в глухой деревне с гордостью будет носить мое имя.
Фантазии в этих условия было, где разгуляться.
Не было никаких сомнений в том, что наемному убийце вместо — "смерть за смерть, жизнь за жизнь" никто не даст справедливой судебной возможности получить свои десять-одиннадцать лет. Чтобы потом, после отсидки половины срока выйти на свободу и смеяться в лицо правоохранительной системе.
Нет, эти ребята не станут перегружать следственные и судебные органы лишней работой… Убьют сразу же, не задумываясь и не сомневаясь ни минуты. Хотя бы в назидание разгулявшейся преступности.
"Так нам такого не надо" — думалось мне, стоя на привокзальной площади одного сочного на вид, чистенького и умытого приграничного города.
* * *
Перед прохождением паспортного и таможенного контроля моим, внезапно возникшим состоянием задумчивости умело воспользовалась шустрая бабулька. Эта достойная во всех отношениях женщина своим соколиным взором увидела в руках молодой и вроде приличной девушки только легкую сумку. Грех было такой ситуацией не воспользоваться.
— Молодая леди, не соблаговолите ли помочь бывшей учительнице нынешнего президента, если у вас нет своего, — загадочно обратилась она ко мне.
Вначале опешив от такого туманного начала и даже оглянувшись, к кому обращается эта благородная представительница женского пола, я в скором времени быстро пришла в себя. Помня заветы старших, а также существующее до сих пор влияние младших классов средней школы по поводу помощи немощным и беспомощным учителям, выслушала ее до конца. Через десять минут скрытых намеков и полутонов я поняла, чего от меня хотят.
Просьба включала в себя меркантильный элемент в виде двух бутылок водки и пятнадцати пачек сигарет. Их надо было в своем багаже переместить через границу, чтобы после этого бабуля продала все это с наваром исключительно для себя.
Польская сторона на границе отстаивала интересы в первую очередь своей казны и поэтому пропускала ограниченное количество спиртных и табачных изделий. Борьба с подобными бабульками велась длительная, упорная и тяжелая. Стороны несли потери с обеих сторон. Правда за сто долларов, в виде добровольной помощи семье простого и бескорыстного польского таможенного инспектора можно было провести хоть целый контейнер таких сигарет с цистерной спирта в придачу, но об этом говорить не будем. Пусть тот, кто сам безгрешен, бросит в него камень… Таких нет? Что и требовалось доказать.
Пенсионеркам, разным живучим врачам да учителям, чтобы просто выжить в наступивших временах, возить такой товар было весьма выгодно. Выгода была в обычной разнице цен. А если с чужой помощью провезешь дополнительное количество ходовой отравы, то выходило, что и прибыль увеличивалась.
Резонов упрямиться у меня не было. Я согласился помочь бедной женщине, провезти партию ее контрабанды. Почему не спасти ближнего от сумы и тюрьмы?
После того, как в моих руках оказался пакет с подакцизными товарами я буквально на глазах превратился из подозрительной личности, собирающейся без видимой цели пересечь государственную границу, в уважаемую представительницу мелкого бизнеса.
Пограничный и таможенный контроль был пройден без всяких неприятностей. Молоденький прапорщик, строго вглядываясь в мое лицо, ожидал, что оно дрогнет и выдаст преступный замысел. После заскользил по шее, груди, животу и оставшейся фигуре. Взгляд у пограничника был тяжелый, пронизывающий насквозь. (По крайней мере, он сам в этом не сомневался ни секунды.) Однако как-то уж слишком рассеянно и легкомысленно я выдержала его и не сдалась. Тем более, неимоверно бодрило тревожное сопение хозяйки сигарет, почти висевшей на моей спине… Девица, не ровен час, пропадет с товаром… Ищи ветра в поле. Прощай обеспеченная старость и уверенность в завтрашнем дне.
Такие обстоятельства перехода границы не то, чтобы успокаивали, но продолжали вести за голосом сердца.
Сразу после пересечения границы, счастливая обладательница товара забрала предметы бизнеса, примерно у восьми негласных помощников пожалевших бедную старушку и торопливо покинула салон. Дежурного спасибо от нее я, как и остальные жалельщики, не дождались. Всю оставшуюся дорогу до Варшавы, отвернувшись к окну мне удалось в полузабытьи продремать.
* * *
Обычный камень у дороги и тот с течением времени врастает в землю и обрастает мхом. Любой проходящий путник, глядя на него, никогда не задастся вопросом, откуда он здесь взялся? Какие исторические катаклизмы или закономерности его сюда забросили? Камень становиться необходимым элементом существующего ландшафта. Представить себе, что все это когда существовало без этого камня уже невозможно, а если на него еще и водрузить мужика на коне, то тогда уже можно начинать рассказывать экскурсии и давать повод праздно шатающимся туристам фотографироваться на его фоне и самим запечатлеваться в качестве ландшафтной единицы.
