НЕТ СЧАСТЬЯ В ЭТОМ МИРЕ
Мада Юпи была, конечно, избалована: любое желание исполнялось, ее прославляли, ей поклонялись. Но она все же не стала испорченным, капризным существом, способным лишь повелевать. Мать Луа, тайная писательница, хранившая народную мудрость, сумела после смерти родной матери Мады внушить той мысль о равноправности всех фаэтов, как бы они ни выглядели. Сдержанная, всегда спокойная, Мать Луа обладала редким талантом рассказчицы и врожденным уменьем воздействовать на умы. В другой стране, в иное время Мать Луа была бы гордостью народа, но на варварском континенте «высших» Властьмании оказалась только няней — правда, дочери самого диктатора. Она всегда ставила Маде в пример ее собственную мать, убедив, что дочь должна продолжать ее дело.
И Мада росла похожей на мать, но в то же время походила чем-то и на отца, Пожалуй, способностью без памяти любить и ненавидеть. Поэтому встреча с Аве захватила ее всю. Она влюбилась — и мягкая ласковость сочеталась в ней с жесткой твердостью, растерянность с безудержной отвагой. Она пристрелила Яра Альта, как бешеного зверя, но она же пала духом при виде его трупа.
Няня умирала. Мада стояла перед ней на коленях, слушая невнятный шепот.
— Няня говорит о своем сыне и еще о том, что Яр Альт убил Куция.
— Где? Как?
Но Мать Луа ничего больше не могла сказать. Силы покинули ее. Никакие старания Мады не помогали — ни искусственное дыхание, ни массаж сердца. Глаза няни закрылись, тело вытянулось и казалось даже менее толстым. Рука, которую Мада держала, прощупывая пульс, стала холодеть. Пульса не было.
— Конец, — сказала Мада и зарыдала.
Теперь Аве видел свою подругу слабой, беспомощной. Она по-детски тормошила няню, целовала ее мертвые руки и уговаривала очнуться.
Наконец, повернула к Аве заплаканное лицо:
— Моя няня умерла. Какая она была добрая, умная! А мы погибли, — и она указала глазами на скрюченное тело Яра Альта. — Подумать только! Он был моим двоюродным братом.
— Может быть, постараться помочь ему?
Мада зябко повела плечами.
— Пули отравлены. Не знаю, как попал его пистолет к бедной няне. — Мада снова разрыдалась.
Аве решил, что должен что-то делать. Он поднял мертвого Альта, который так и не разогнулся, окаменев в последней судороге, и перетащил его в угол комнаты за драпировку.
Мада решительно встала, вскинув голову.
— Все напрасно. Скоро явится стража, потом отец. — Она подняла с ковра пистолет Альта. — Прости, что я руковожу в нашем последнем шаге. Нет нужды стрелять. Достаточно царапины. Смерть наступит мгновенно. Мы возьмемся за руки, зажав пулю в ладонях. И уйдем из мира, где нет нам счастья.
Аве посмотрел в ее лицо: решимость у нее боролась с отчаянием.
Мада вынула из пистолета последний патрон. Пуля была серебристая, а ее острые усики коричневые — очевидно, от ядовитого покрытия.
Аве решительно сжал руку Мады:
— Нет! Фаэты не сдаются так просто. От жизни еще можно отказаться, но от счастья… Нет!
— Нет счастья в этом мире, — отозвалась Мада.
— Веди меня, — властно обратился к ней Аве. — Веди в сад, а потом через «кровную дверь».
— Разве мы можем бежать куда-нибудь? Близится рассвет, последний в нашей жизни. Ты слышишь пенье птиц? Я пойду за тобой, потому что ты мой муж. Но мы возьмем с собой колючую пулю. Она будет нам защитой.
— Веди меня, — торопил Азе.
Мада с любопытством посмотрела на него. До сих пор ей казалось, что она сильнее его.
Они перенесли тело Луа на ложе, и Мада прикрыла его голубым покрывалом со своей постели; потом она указала Аве на низенькую дверь в узкий коридор, закончившийся крутой лесенкой.
Перед рассветом сад стал совсем иным. Серебристый свет облаком заполнил аллеи, скрыл кусты и стволы деревьев. Аве показалось, что они с Мадой входят в какой-то другой, заоблачный мир. Он крепче сжал ее узкую ладонь.
Колеблющаяся дымка у их ног казалась обманчивой, невесомой и в то же время густой. Под нею чудилась то вода, то пропасть.
Мада бесстрашно ступила а клубящуюся дымку и повела Аве за собой. Послушная «кровная дверь» открылась перед ней.
Густой туман окутывал руины старой часовни под Грозной Стеной. Молодые фаэты, скрытые по грудь лежащим на камнях облаком, словно переходили вброд пенный поток.
Мада хорошо знала дорогу. Неожиданно быстро они вышли к черному зданию Храма Вечности. Аве подумал, что бедный Куций прежде вел его кружным путем. Несчастный горбун! Аве стоило большого труда сдержаться, он даже не позволил себе вздохнуть, но пожалел Куция искренне.
Аве презирал свои обычные смены настроений. Но сейчас он был тверд и знал, что надо делать. И потому он вел Маду к Уму Сату.
Старец очень удивился, снова увидев молодоженов на пороге своей кельи.
Он усадил Маду в кресло напротив стола, за которым провел всю ночь. Аве стоял подле Мады.
— Что случилось? Чем я смогу помочь?
— Нет счастья в этом мире, — воскликнул Аве. — А в твоей власти — иной мир!
Старец удивленно вскинул брови.
— Иной мир — в космосе, — пояснил Аве и рассказал все, что случилось.
Старик задумался:
— Значит, мне надо принять условия Яра Юпи и, в свою очередь, потребовать, чтобы тот послал на Зему свою дочь? Не выглядит ли это невероятным? Спасаться в космосе?
— Но это, — вмешалась Мада, — было бы не только спасением для меня и для Аве. Это было бы исполнением мечты помочь фаэтам, найти для них новый мир. Об этом думали няня и мама. Не только мы с Аве, но и все могли бы стать там счастливы. Не просто ради себя готова я лететь на Зему. Все это я скажу отцу.
Мада отнюдь не глубже Ума Сата понимала глобальные проблемы.
— Какие же обязанности звездонавта может исполнять Мада? — строго спросил Ум Сат.
— Я — Сестра Здоровья. Она нужна всюду. И не только детям.
— Это верно, — согласился Ум Сат. — Аве Map, ты останешься здесь, секретаря никто искать не станет. Мада должна отправиться в свои покои и запереться в них. Аве, проводи молодую жену до Грозной Стены. Хорошо, что вы оба видите в полете на Зему не только бегство, но и подвиг.
После их ухода старик некоторое время сидел в задумчивости. Потом позвал к себе некоторых знатоков знания, приехавших на сессию. Они заполнили его келью. Многие из них были круглоголовыми, но были и длиннолицые. Входя, все они касались левой рукой правой брови. Когда в келье стало тесно, Ум Сат спросил, надлежит ли ему улететь с Фаэны накануне возможных событий, к которым во имя Справедливости труженики и их друзья готовились столько циклов? Ведь он был приверженцем борьбы против владельцев на обоих континентах, хотя и не понимал всей ее глубины.
