Крепыш, с движениями слегка медлительными, но тяжеловатой точности, Петр Узоров производил впечатление ленивого, нерасторопного человека. На некрасивом обветренном лице северянина глаза смотрели зорко и уверенно.
За годы службы Петр изучил радиодело и мастерски владел ключом. Мало кто знал о сокровенной мечте сержанта стать археологом. Пожалуй, один начальник заставы догадывался о тайном желании пограничника. Книги, которые Узоров выписывал из республиканской библиотеки, навели Ермакова на такую мысль. Но он об этом не обмолвился ни сержанту, ни кому‑либо другому.
Солнце встало в зенит, когда Бегичев обнаружил цепочку неглубоких вмятин, полузасыпанных рыхлым песком.
– Старый след, – сказал Узоров, – пятичасовой давности. Обут в кауши…
Сержант достал планшетку с картой, еще раз взглянул на след, потом на компас.
– Направление на северо‑восток… Что у нас тут поблизости? Сторожевая башня времен Тамерлана. И там… колодец.
– Откуда же он взялся, след‑то? – оглядываясь по сторонам, пробормотал Антон.
Узоров чуть слышно рассмеялся.
– Учись, Антоша, пока я жив… Нарушитель упалcv неба… Пески, как вода, имеют способность течь, то есть передвигаться в пространстве. За пять, а может, и больше часов песок поглотил след… Этот остался, потому что сравнительно свеж. И заметь, остался в ложбине, где текучесть песка меньше.
– Попить бы не мешало, – пробурчал Бегичев.
– Пить будем через час, – отрезал сержант. – На вот кусочек соли… Легче станет.
Узоров протянул товарищу белый крупный кристалл.
– Обойдусь…
Сержант пристально взглянул в лицо Бегичева. Увидел обтянутые сухой кожей скулы, потрескавшиеся от солнца губы, глухим голосом мягко сказал:
– Придется потерпеть, Антоша. До ближайшего колодца пять часов пути. А мы не знаем, куда нас приведет след.
Теперь они шли вместе, соблюдая дистанцию в пять метров. Песок засасывал, словно трясина, горячими струйками сползал за голенища брезентовых сапог.
Небо превратилось в сплошное, низко нависшее над головой солнце.
Фляга на боку – искушение. Слышно, как в ней булькает вода. Через час это уже похоже на пытку. Один глоток воды! Всего только один глоток.
Антон отцепил фляжку, снял пробку. Бросил взгляд на идущего впереди сержанта и жадно припал к горлышку.
След уводил в сторону от колодца. Он странно петлял среди барханов, и Узоров злился, что не понимает намерений человека, обутого в кауши, бредущего по пустыне, словно по колхозному рынку.
– Что‑то тут не так… – бормотал сержант, всматриваясь в отпечатки сильных и легких ног. Он ужf давно радировал, что обнаружил след, и получил приказ преследовать неизвестного.
Нарушитель, если это только он, казался Узорову глупым и неопытным человеком. Похоже было, что он заблудился, и теперь метался по пескам в надежде найти воду.
Черепаху первым увидел Бегичев. Она лежала в стороне от следа, сливаясь с желтизной бархана.Антон подошел к ней и дотронулся до панциря. Черепаха не шевельнулась.
«Интересно. Мертвая черепаха», – подумал Бегичев и окликнул сержанта.
Узоров, увидев черепаху, вдруг устало опустился на песок и не спеша закурил сигарету.
– Отдыхай… – зло бросил он и скрипнул зубами.
Сержант долго молчал, разглядывая огромную черепаху, потом тихо пробормотал:
. – Она не мертвая. Она спит, Антон… Так делает только один человек в округе. Его зовут Сайфула. Он уходит в пустыню собирать черепах. А чтобы не тащить за собой тяжелый груз, кормит пойманную черепаху травой, которая пропитана анашей. Черепаха засыпает и остается на месте. На обратном пути он собирает их в мешок.
– Но почему один?.. И зачем ему черепахи? – спросил Бегичев.
– Сайфула одинок, – пояснил сержант, – черепахи – его ремесло. Он продает их в зоопарки, в институты для опытов или просто как среднеазиатский сувенир. Ловит он и змей. Двадцать лет как промышляет.
– Значит, ложный след…
– Возможно так, товарищ Бегичев…
Узоров задумался. За пять лет службы на границе Петр привык, размышляя, сопоставлять факты, анализировать их со скрупулезной тщательностью. Сейчас его волновала мысль – случаен ли выход Сайфулы в пустыню, совпадение ли это… Нарушитель исчез, а наутро в пустыню пошел Сайфула. Совпадение? Вполне может быть. А если преднамеренность… Нужно увидеть Сайфулу и поговорить с ним, посмотреть, сколько при нем воды. Что‑то подозрительное в том, что он уходит от колодца. Сержант развернул рацию и достал сложенный вчетверо лоскут выгоревшего брезента.
– Антон, сделай тень…
Бегичев встал над рацией и развернул брезент.
– Ну что? – спросил Антон, когда Узоров закончил сеанс и упаковал рацию.
Сайфула настороженно и насмешливо смотрел на пограничников из‑под лохматой, надвинутой на глаза папахи.
– Салам алейкум, – первым приветствовал старика Узоров.
– Алейкум салам, начальник, – спокойно ответил тот и жестом пригласил пограничников к костру, над которым висел котелок.
– Шурпу варишь? – спросил сержант.
– Угощайтесь… – сдержанно сказал старик.
– Спасибо. Мы гости нежданные и ненадолго. Чужого не встречал в пустыне?
Старик прищурился, неторопливо помешивая варево в котелке.
– Нет, начальник…
Глядя на худое тонкое лицо старика, казалось, с навсегда застывшим насмешливым выражением маленьких раскосых глаз, Петр подумал, что Сайфула знал, наверное, лучшие времена. Сейчас на нем был рваный, в сальных пятнах халат, подпоясанный веревкой. Тонкие длинные пальцы выглядывали из рукавов.
– Как добыча? – спросил сержант.
– Слава аллаху, как всегда…
– Змеи? – кивнул Узоров на пыльные черные курджумы.
– Есть немного…
– Вода нужна?
– Спасибо, начальник… Я много не пью…
Дым костра сузил глаза говорившего.
– Черепах твоих видел. Спят…
Сайфула равнодушно кивнул головой.
– Покажи, что поймал…
На лице сержанта появилось почти мальчишеское любопытство.
Старик исподлобья внимательно взглянул на Узорова, в глазах на мгновенье промелькнула ярость.
– Сам смотри. Гюрза не любит, когда тревожат ее сон.
Не спуская глаз с Сайфулы, сержант подошел к курджумам. Поднял один из них, сделал движение, словно развязывал мешок.
Старик бесстрастно помешивал варево в котелке. Легкая усмешка застыла на его губах.
Узоров вернулся к костру.
– Как же ты их ловишь, Сайфула?
Старик кивнул на длинную бамбуковую палку, расщепленную на конце.
– Сделаю себе такую же, – сказал сержант, – желаю удачи…
Сайфула встал, приложил руки к груди, вежливо поклонился.
– Курджумы тяжелы. Сколько, по‑твоему, весит одна змея, Антон?
