– Здравствуйте, – Филатов подмигнул девушкам, которые тут же разошлись по своим рабочим местам. Воронцов, уже заходивший в финансовую службу, ограничился легким кивком. Оба выжидательно посмотрели на Максима. А тот вышел на середину комнаты и, обращаясь к начальнику СБ, произнес, осматривая кабинет.
– В этом офисе проводятся мероприятия по поиску и локализации каналов утечки информации?
Филатов утвердительно кивнул:
– Да, стандартные процедуры технической диагностики. Ковров прошелся по помещению.
– То есть помещение защищено от утечки информации? Филатов улыбнулся.
– Специальных защитных мероприятий в данном помещении мы не осуществляли. Но поиск технических средств съема информации проводится нами раз в три дня.
Ковров кивнул и, посмотрев на Воронцова, веско произнес:
– Демонстрация первая: «Информационная безопасность – мифы и реальность, или скрытые возможности человека». Использование сложной высокотехнологичной аппаратуры для промышленного шпионажа – это один из путей получения перспективной информации. Второй путь – работа с персоналом, вот с этими тремя очаровательными девушками: лесть,
подкуп, шантаж, запугивание – то есть все методы целенаправленного воздействия на потенциальный источник информации. Минусы первого пути – исключительная дороговизна спецтехники, сложность в се установке и реальная возможность потери спецтехники и обнаружения своей инициативы и своего присутствия сотрудниками отдела информационной безопасности. Верно? – он повернулся к Филатову, у которого не сходила с лица доброжелательная улыбка.
– Все точно.
– Минусы второго – работа с информаторами обусловлена целым комплексом проводимых мероприятий: выявление кандидата, его разработка, изучение, установление контакта, вербовка, определение эффективных способов связи. То есть целая цепь последовательных действий, каждое звено которой может оказаться слабым. Помимо этого, работа с посредниками чревата неправильной интерпретацией получаемой информации. Я имею в виду искажение исходной информации, достоверность и надежность получаемых данных, переменчивый характер личных мотивов выдачи информации. Все это порождает единственный вопрос: существует ли механизм, пользуясь которым человек может получать желаемую информацию в обход посредничества с другими людьми и в обход использования сложных технических средств?
Воронцов сел на одно из передвижных кресел-стульев и, бросив искоса взгляд на замолчавших девушек, осторожно спросил:
– Существует?
Максим тоже посмотрел на притихших финансисток и тихо проговорил:
– Я покажу…
От этой фразы директор ТПК почувствовал, как закручивается внутри солнечного сплетения пружина знакомого возбуждения. Он вспомнил пронзительный взгляд эксперта и подумал про себя, что следующим объектом его языческих манипуляций однозначно будет не он, а Филатов – для чистоты эксперимента…
Троица поднялась на лифте на один этаж выше и, пройдя по длинному коридору, остановилась у одной из дверей, ведущей в совершенно пустой офис, – здесь только недавно закончили делать ремонт, подготавливая помещение к переезду одного из отделов.
Максим вышел на середину комнаты и потер руки.
– Ну, достаточно слов. Слова только запутывают. Виталий Олегович, прошу вас, присядьте вот здесь, прямо в центре.
Филатов снял с себя легкий льняной пиджак и протянул его Воронцову, который с явным любопытством наблюдал дальнейшее развитие событий.
– Я ничего не буду сейчас объяснять, обсудим все после. Садитесь, вот так, примите удобную позу.
Филатов сел прямо на пол, выстланный совершенно новым ковровым покрытием. Ноги он согнул и сел в классической позе айки-дзина – на пятки. Руки расслабленно легли на колени, ровная спина выдавала в нем профессионала боевых искусств.
Максим достал из кармана сложенную шелковую повязку темно-синего цвета и протянул ее экспериментатору.
– Вот, повяжите на глаза. Теперь расслабьтесь, постарайтесь погасить мысленный диалог и абстрагироваться от всех каналов восприятия, кроме слухового. Ваша задача – слушать звуки, окружающие вас. Только звуки, больше для вас ничего не должно существовать. Тихие и громкие, знакомые и незнакомые – не стоит их классифицировать. Вы должны слушать и слышать все доступные вашему восприятию звуки. Просто слушайте, и все. А мы с вами пойдем, Евгений Алексеевич.
На лице Филатова, наполовину закрытом повязкой, по-прежнему светилась неизменная улыбка. Он покрутил головой, словно адаптируясь к этому новому состоянию, и весело спросил:
– Долго сидеть?
Уже в дверях Ковров обернулся и тихо проговорил:
– Не имеет значения. Время перестало существовать для вас, только звуки…
Воронцов вызвал Коврова к себе в кабинет в половине десятого утра. Кроме генерального директора в офисе присутствовал Филатов. Увидев входящего Максима, он приветливо махнул ему рукой с дивана, на котором сидел, читая журнал. Воронцов находился за своим шикарным массивным столом, разговаривая с кем-то по телефону и одновременно сверяя какую-то информацию на жидкокристаллическом дисплее портативного «ноутбука», стоявшего перед ним.
– Присаживайся, Макс, – Филатов покачал головой, – ну, слушай, я там вчера чуть с ума не сошел: только под вечер из офиса этого проклятого
выбрался. Но эффект – потрясающий! Через полчаса я как зверь стал звуки ловить, через стены! Тут и правда никакая спецтехника не нужна, ухо круче радара пространство сканирует! Я каждое слово в финслужбе слышал. Говорят, в застойные годы так в СМЕРШе полевых разведчиков и контрразведчиков тренировали.
– Самые эффективные техники всегда самые простые. Просто мы сами себя ограничиваем в наших возможностях, загрубляя сенсорные каналы восприятия. А ведь слуховой аппарат является аналогом электронного волновода, воспринимающего разночастотные излучения окружающей среды. Его возможности при определенных тренировках на самом деле становятся схожи со звериными. Я уже не говорю об обонянии и осязании.
– Слушай, а как это связано с твоей концепцией психологической безопасности? Ну, промышленный шпионаж, это понятно. А вот тренировка органов восприятия…
Максим мельком взглянул на журналы в красочных глянцевых обложках, беспорядочной кипой лежащие на столе.
– Это лишь первые буквы алфавита концепции, которая говорит на языке ощущений. Это первый шаг к высвобождению инстинктов, необходимых человеку, чтобы выжить в этом сходящем с ума мире.
