– Какая странная встреча! – воскликнула Дженет и томно улыбнулась. Значит, вы тоже иногда даете себе отдых, сэр Норман?
– Разве вы не знаете, что посторонним не разрешено ходить по этой земле? – угрюмо заметил парень.
– Это неважно, – вмешалась Дженет, – мы как раз охотимся за стаей птиц, которая должна находиться где-то поблизости.
– Я их не видал, – ответил я.
– Они где-то здесь, совсем близко, – сказал парень, – надо тщательно поискать кругом.
– Как долго вы собираетесь пробыть здесь, сэр Норман? – спросил Стенфилд.
– Около недели, если площадка для гольфа хороша, – ответил я.
– Я живу там, в той вилле, – указал он вдаль, – посетите нас, прежде чем уедете.
– Не хотите ли прийти сегодня поужинать с нами? – пригласила меня Дженет, и ее глаза вызывающе поглядели на меня.
Я медлил. С одной стороны, приглашение было мне на руку, но в то же время оно было мне очень неприятно. Стенфилд наблюдал за мной, как бы желая проникнуть в мои мысли.
– Это приглашение вас ни к чему не обязывает, – хмуро сказал он.
– Визит не доставит мне ничего, кроме удовольствия, – уверил я. – Я приду приблизительно к восьми часам, если вам удобно.
– Пожалуйста, не приблизительно, – серьезно сказала Дженет. – Сэнди собирается наловить сегодня форели, и я должна знать, когда подавать ее к столу. Итак, ровно в три четверти восьмого, если вы ничего не имеете против.
– Обещаю быть точным.
После обеда я прогуливался по лугу, осмотрел поле для гольфа и имел несколько телефонных разговоров. Ровно в сорок минут восьмого я поднялся по широким ступеням входа и потянул звонок. Тотчас же появился безукоризненно одетый слуга и впустил меня. В прохладном белом вестибюле меня встретила Дженет. Почти в то же время прозвенел гонг, и через несколько минут мы уже сидели за столом в старомодной восьмиугольной комнате со сводчатым потолком из украшенных художественной резьбой дубовых досок. Отличный ужин подал тот же слуга, который впустил меня. Шампанское было всемирно известной марки. После ужина Дженет повела нас на украшенную цветами террасу, где был сервирован десерт и кофе. Мы опустились в клубные кресла и посмотрели на расстилавшееся за лугом море. Солнце уже зашло. Воздух был полон живительной прохлады.
– Вы очень смелы, сэр Норман, – заметила Дженет непосредственно.
– Из чего вы это заключаете?
– Вы знаете – только вы один, – что я когда-то убила человека, хоть вы и не знаете, почему я это сделала, – любезно продолжала она. – Вы не можете быть уверенным в том, что я не являюсь Лукрецией современности. Я много читала о ядах, могу сказать даже, что я их ревностно изучала, – а вы, вы доверились мне.
– Зачем вам отравлять меня? – сказал я спокойно. – Я убежден, что ни вы, ни ваш муж не питаете ко мне никакой злобы. Месть – безрассудна. Что же касается вашего конфликта со страховым обществом, я, вероятно, послужил помехой тому, чтобы вы получили 100 000 фунтов за якобы украденный жемчуг, но я исполнил только взятое на себя обязательство. Мне уплатили за то, что я использовал свой рассудок против вашего. Никто не заинтересован в том, чтобы возбудить против кого-нибудь из вас обвинение из-за этой маленькой неудачной спекуляции.
Мой хозяин пристально и испытующе посмотрел на меня.
– Но в прошлом за мной числятся и другие преступления, – сказал он.
Я кивнул.
– Да, но что касается этого, я нахожусь в таком же положении, как и полиция Скотленд-Ярда, – пояснил я ему. – Я мог бы арестовать вас только за то, что вы ранили инспектора. В остальном я нас действительно подозреваю, но не имею улик.
– В чем же вы меня подозреваете? – спросил он.
– Даже моя откровенность имеет границы, – ответил я уклончиво, но приветливо. – Согласитесь, что я сказал уже более чем достаточно. Теперь я ваш гость и говорю о вашем прошлом, как говорил бы любой на моем месте. Мои старые подозрения предпочитаю оставить при себе. Я ваш враг, вы это знаете, и, если вам будет выгодно, не задумываясь, убьете меня.
– Дженет бросит меня, если я это сделаю, – сказал он с натянутой улыбкой. – Она находит эти маленькие беседы с вами необычайно интересными.
Дженет взглянула на меня и очаровательно улыбнулась. Она стояла за колонной. Муж не мог видеть ее лица.
– Мне не нравится, что вы считаете нас врагами, – произнесла она. – Я сказала бы, что мы, скорее солдаты, случайно сражающиеся во вражеских станах. Мы воюем, исполняя наш долг. Следовательно, мы враги только в силу долга. Но это не должно влиять на наши личные отношения.
– Собственно, это верно, – откровенно сказал я, – никогда в жизни я не мог бы испытывать настоящей вражды к человеку, играющему в гольф так интересно, как ваш муж.
– А как обстоит дело со мной? – спросила она, стараясь казаться наивной.
– Вы вынуждаете меня быть откровенным, – ответил я, – никто не смог бы серьезно ненавидеть такую прекрасную женщину.
Она тихонько рассмеялась.
– Вы льстец, сэр Норман, ваши комплименты ударяют в голову, как аромат роз и бенедиктина. Я начинаю подозревать в вас змея, который угрожает нашему утопическому раю.
– Возвращаясь к вашему замечанию относительно гольфа, – прервал ее муж, – хотите завтра утром сыграть партию?
– Охотно, – сказал я.
– В десять.
– Буду ждать вас в клубе.
– Мы здесь обычно рано ложимся спать, – заметил он вскользь.
Я поднялся: в смысле этих слов трудно было ошибиться. Я распрощался и ушел. Бледный свет луны отбрасывал от деревьев расплывчатые тени. Казалось, везде притаились призраки.
На следующее утро я наблюдал за тем, как мистер Джемс Стенфилд без пяти минут десять появился на поле и спокойно направился в клуб. Я кивнул ему и вошел в помещение. Здесь ждало 4 человека в костюмах для игры в гольф. Через пять минут вошел мой партнер, и через пять секунд на его руках были наручники, а один из одетых в костюм для гольфа людей сказал ему:
– Вы обвиняетесь в нападении, совершенном на Вильяма Хармеля и Джона Ситока, кассира отделения банка на Мэнвуд-стрит в Лидсе, и в краже 7000 фунтов. Я посоветовал бы вам спокойно последовать за нами и все, что вы хотите сказать, отложить на ближайшее будущее.
– Этим я обязан вам?
– Исключительно мне одному, – уверил я его.
– Вы уже вчера вечером знали о том, что должно произойти сегодня?
– Вы сами предупредили, что ваше приглашение меня ни к чему не обязывает.
– Эта партия – ваша, – признался он. – Я готов, господа.
Он спокойно направился к поджидавшему автомобилю, сопровождаемый с обеих сторон рослыми полицейскими; какой-то воображающий себя важной персоною офицер шел за ним следом. Ремингтон и я остались поиграть в гольф. Время от времени я бросал взгляд на виллу, занимаемую Стенфилдом. Но там не было заметно ничего подозрительного.
