Они все обставили так, чтобы глупый мальчишка ничего не понял, не распознал, в чем кроется опасность. А он-то, наивный дурачок, доверился им, понадеялся, что и впрямь научится открывать «проколы». Да лучше бы он остался в деревне. Лучше бы… Хотя как он мог остаться? Все воспоминания теперь свивались единым клубком непонимания и нестерпимой боли.
— Плевать мне, где они обитают! Они недостойны нас, орков! — заревел Адхи, падая на колени. — Я хотел остаться тем, кем меня родила матушка!
— Да не плачь ты. Если придется идти мимо поселений людей, легче скрыться будет, — пытался успокаивать Аобран, но Адхи оттолкнул его и занес кулак, но кудесник ловко уклонился. Видать, хитреца-обманщика многие хотели покрепче приложить и разукрасить синяками притворно-добрую физиономию.
— Куда-то за твоим проклятым Хоргом придется идти все равно. А дерешься ты неслабо, как орк, — потирая ушибленное плечо, несколько обиженно отозвался Ледор.
Голоса раздирали разум. Еще недавно все выглядело понятным и простым, еще недавно мир ограничивался легендами шамана Ругона. А теперь Адхи лишился не только брата, но и деревни, и собственного тела, и самого права называться гордым именем «орк». Он стал каким-то мелким и слабым. Пусть в ногах и появилась дополнительная прыть, а в теле легкость, он не думал, что все это дастся такой ценой. Впрочем, Хорг тоже выглядел непривычно в последнюю встречу, будто сквозь его тело проросла гигантская грибница. Хотя бы этого с Адхи не произошло.
— Это безумие! Кто я теперь?! — стенал он, заливаясь слезами. Еще днем он надеялся попасть домой и отправиться на поиски брата вместе с лучшими воинами племени. С ними-то, казалось, можно победить и самого Змея Хаоса. А теперь все разрушилось и распалось, смешалось кружением горьких черепков. Острые глиняные края резали и без того истерзанную душу.
— Пойдем-пойдем, Адхи, так надо. Магия ничего не делает просто так, — пытался утешать Аобран, а Ледор только качал головой:
— Надо было предупредить его.
— Да как? Мы сами не знали, — шикнул Аобран. — Надо найти своих, думаю, они снова собрались недалеко от Разрушенного Моста. Я слышал, недавно все были на ярмарке у князя. Вот и собрались теперь проесть добытое честным трудом. Может, кто-то из наших объяснит, что случилось с Адхи. Полагаю, Офелиса может что-то знать.
— Да, застать бы Офелису.
Ледор облизнул губы и закивал, взволнованно лохматя копну волос. Адхи все еще надеялся врезать по этой смазливой роже, но Аобран бережно обнял за плечи и помог подняться. Адхи продолжал плакать. Он натянул ворот рубахи едва не до глаз, надеясь так скрыть свое неоспоримое уродство, ведь выступающие изо рта клыки считались у орков признаком красоты и мужественности.
«Если это не поможет в спасении Дады, то я убью этих кудесников! Может, они вовсе не пытаются научить меня магии, а обращают в свою веру? В свое неверие, свою мерзость», — думал Адхи, медленно бредя к расцвеченной кибитке, которая вскоре скрылась в «проколе», чтобы вынырнуть на знакомой плесневелой пустоши.
Аобран, неловко сутулясь на облучке, приказал лошадям пошевеливаться. К счастью, на пути им не попалось ни канав, ни прорастающей из-под земли колючей проволоки. Адхи бессильно облокотился спиной о стенку кибитки и укутался в лоскутное одеяло. Хотя бы оно не изменилось. Впрочем, хотелось разорвать его на клочки и разнести кибитку, которую не посчастливилось повстречать после похищения Дады.
Адхи ненавидел себя за слабость, за невозможность прыгнуть через бездну за младшим. Хорг требовал последовать за ним, возможно, прямо в западню, но так бы никто не разделил братьев. И если у Адхи не хватило силы и смелости, то лучше бы его еще на мосту поглотил ядовитый плющ.
— Эй, ты бы закрылся, чтобы плесени не надышаться, — предупредил Ледор. — Будто мало тебе проблем.
— Без тебя разберусь! — зарычал Адхи. Казалось, голос тоже стал другим, более высоким, без упрямых щелкающих интонаций, которыми славились жители Отрезанного Простора.
Адхи оказался чужим самому себе. И в таком виде ему полагалось еще куда-то идти, кого-то спасать. Да он из кибитки не желал показываться, когда странники выехали с пустыря и Ледор радостно заявил:
— Смотри, там весь табор собрался.
— Да, давно такого не было, — улыбнулся Аобран. Адхи же захотелось накрыться пестрым одеялом, чтобы никто не увидел, во что обратился гордый орк.
А над табором взрывались яркие фейерверки, играла трескучая музыка, галдели люди, доносился запах еды. Вот есть, пожалуй, очень хотелось. Привычки орков выживать в любой ситуации никуда не девались, желание восполнить силы доброй едой не улетучилось.
— Выходи-выходи, сейчас будет столько снеди, — знал, чем выманить наружу, Аобран, приглашая Адхи покинуть ненадежное убежище. И нехитрый план сработал.
— О! Да у нас пир! Чем потчевать будете? — довольно смеялся Аобран, шествуя между кибиток, из которых выстроился настоящий городок, готовый наутро унестись прочь в степь и исчезнуть в «проколах». Он разрезал вечерние сумерки мириадами ярких огней, многие из которых висели в воздухе бестелесными светлячками.
Табор искрился и взрывался весельем, повсюду беспечно танцевали и болтали кудесники, показывая друг другу магические фокусы, наполняя чаши вином и беспрестанно смеясь. Адхи ощущал себя совершенно лишним посреди этого веселья.
— Что отмечаем, братья? — интересовался Леодор, приветствуя других кудесников яркими снопами искр.
— Удачное выступление в княжьем граде, — объясняли встреченные «братья». Многие выглядели очень странно. Большинство из них носили длинные балахоны, и не хотелось думать, что скрывается под разноцветной тканью.
Пока спутники шли к центру зыбкого городка, им встретились и кудесники с рогами, и шестирукие, и покрытые разноцветной шерстью. У некоторых вместо ушей торчали плавники, у других — маленькие крылья. Третьи щеголяли четырьмя, а то и шестью глазами.
На их фоне Адхи вскоре распрямился и почти успокоился: в такой компании он точно не выглядел самым странным гостем. Получалось, что Аобран и Ледор скорее выбивались из общего числа загадочных созданий. И уж точно не все из них показывали свои странности широкой публике. Но здесь они не боялись сбросить иллюзии и предстать с истинными лицами.
— О! Офелиса! Как всегда, неотразима! — приветствовал Ледор черноволосую молодую женщину в ярко-оранжевом балахоне и высоком тюрбане. Статная, с прямым носом и крупными губами, она выглядела как королева табора, но скромно сидела у костра и что-то помешивала в котелке.
При этом ложка взбивала бурлящую снедь сама по себе, а женщина только повелительно крутила указательным пальцем. Также без ее участия работали и ножи, нарезающие и раскладывающие на кожаных тарелках куски дымящегося мяса. К тому же, вокруг женщины горело несколько костров, на каждом из которых что-то жарилось, варилось или тушилось, а потом сами собой раскладывалось по тарелкам на потеху восхищенным кудесникам.
— Что же вы не поехали на выступление в княжий град? Говорят, там была широкая свадьба, а потом Праздник Весны, вот они и звали много кудесников, — посетовала Офелиса. — Но хотя бы сейчас вы вовремя. Я уж думала, беда с вами случилась. Всех дозвалась, а вас не дозвалась.
— Да вот новенького обучали, — сказал Аобран и указал на съежившегося Адхи. — Были у Разлома Барьера, там-то магический зов не слышен.
— Новенького? Так тащите его сюда. Будем угощать. Что-то грустный он у вас, неужто пороли-били? — с интересом пригляделась Офелиса и даже не подумала укорить за убогость.
— Да-да, розгами-розгами, — не очень весело рассмеялся Ледор.
«Хуже! Превращали в неведомую зверушку, какого-то эльфа-мэйва», — угрюмо подумал Адхи, стыдливо отворачиваясь. Ему казалось, что он наверняка стал уродливым, хотя не попалось ни единой лужицы, чтобы увидеть свое лицо.
— Эй, новенький, не робей. Добро пожаловать в наш трактир под открытым небом «Кудесник на склоне». Трактир собирается каждый раз, когда есть что поесть, — рассмеялась Офелиса, приветливо раскидывая руки. На ее жест огонь под всеми котелками приветливо полыхнул, но тут же опустился, послушный воле устроительницы и распорядительницы трактира.
