— Не передеремся! — Володю обрадовало, что симпатичный геолог останется. — Веселее будет.
Пришли братья Тихона Пантелеевича: старший — Моисей и младший — Савелий. Они успели раздобыть где-то небольшую корчагу браги, шумно радовались приезду племянника и предстоящей выпивке. Увидев на столе отцову посудину, обрадовались еще больше, утащили корчагу на кухню. Туда же их жены пронесли миски с чем-то съестным. В доме стало людно.
Когда все уселись за стол, отец бережно налил в стопки мутноватого, пахнущего резиной спирта-сырца, и пир начался.
После нескольких стопок вонючего зелья Володя охмелел и пить отказался. Голова кружилась, а во рту противно жгло, пахло каучуком, будто он только что изжевал целую автомобильную покрышку.
— Что, отвыкли? — спросил Мокшин, подталкивая тарелку с яйцами.
— Да нет... Не привыкал. На фронте, бывало, пил. Законную. Фронтовую. Только не такую.
Мокшин понимающе улыбнулся:
— Это, дорогой коллега, не фронт. Этакого дерьма и то днем с огнем не найдешь. Дефицит. Тыловой ликер. Спасибо еще Вознякову. Удружил Тихону Пантелеевичу. Из своего энзэ. По случаю семейной радости.
— Возняков? Кто это? — пьяно удивился Володя, туго вспоминая инструкции Новгородского.
— Наш начальник. Если придет, то обязательно будет сватать тебя на работу, — уже совсем по-приятельски сказал Мокшин. — Люди нам нужны. А специалистам вообще цены нет.
— Какой я специалист, — пренебрежительно фыркнул Володя.
Возняков пришел поздно, когда дородные тетки пустились в пляс под разухабистый перепев гармошки, которую с пьяной беспощадностью терзал дядя Савелий. Мокшин как в воду глядел. Гость выпил штрафную и, узнав, что к чему, действительно обрадовался.
— На шесть месяцев? Батенька ты мой! Да я на руках тебя носить буду, только поступай работать. Участковым геологом. Паек, зарплату — все дадим! Я съезжу в управление — оформлю как надо.
— Не велик чин. Сам съездит, — вмешался отец. Он все еще не мог смириться с неудачным ранением сына и мнительно косился на подвыпивших родственников — не усмехается ли кто.
— Так как? Договорились? По рукам?
— По рукам, — благодушно согласился Володя. Шумный, простецкий начальник ему понравился. «Точь-в-точь как наш комбат!» — с пьяным умилением подумал он.
— Вот и хорошо! — Начальник пригладил свои седеющие редкие волосы и шумно вздохнул. — По крайней мере, легче будет. А то у нас... — Он помрачнел и устало махнул рукой.
Мокшин тоже стал серьезным и чуть печальным. Отец уловил перемену в настроении геологов и поспешил налить стопки.
8. ПЕРВЫЕ ВСТРЕЧИ
Утром Володя проснулся позже всех. Сел, свесив ноги с сундука, на котором мать устроила постель, и стал с тревогой вспоминать вечерние события. Сильно захмелевшего, еще задолго до конца гулянки отец с Мокшиным отвели его спать. Володя долго морщил лоб, вспоминая свое поведение. Родившаяся было тревога стала ослабевать. Кажется, он не сболтнул ничего лишнего, не наделал глупостей. Даже наоборот. Знакомство с Возняковым получилось совсем непреднамеренным, а с устройством на работу получалось еще лучше. Тревоги Новгородского оказались напрасными.
Довольный собой, Володя натянул галифе и пошел умываться.
Едва мать успела подать завтрак, как в дверь постучали. Ввалился Возняков.
— Ну, проснулся наш герой? — зашумел он еще у порога. — Не забыл за ночь о нашем разговоре?
— Не забыл, — улыбнулся Володя и пригласил гостя завтракать.
Возняков не стал церемониться. Вымыл руки и запросто сел за стол.
— Давай оформляйся. Если здоровье не позволяет, то я в Сосногорск съезжу. Геологи нам вот как нужны! — зычно гудел он, проводя возле горла вилкой с насаженной на нее картофелиной.
— Зачем беспокоиться. Сам съезжу. Сначала надо здесь в районе на учет встать.
— Так в чем дело! — обрадовался Возняков его готовности. — Езжай сегодня же. Как раз и оказия есть. — И вдруг помрачнел.
— Что это вы? — простодушно удивился Володя.
— Да так, — поскучневшим голосом произнес Возняков. — Не обращай внимания. Дело тут у нас одно неприятное вышло...
Володя тактично промолчал, а потом сказал неуверенно:
— Только вот как освоюсь — не знаю. Бокситы. Темой моей дипломной работы были залежи массивных медистых колчеданов в метаморфизованных породах.
— А, ерунда! — отмахнулся Возняков. — Освоишься мигом. У нас разрез простенький. Я сам когда-то диплом о касситеритах писал. А стал бокситчиком.
Попутчики у Володи оказались молчаливыми. Хмурый широкоплечий мужчина и розовощекая тоненькая девушка с большими карими глазами — следователи уголовного розыска. Это Володя узнал еще в конторе. Возняков упросил следователей подвезти его до района и отправить, по возможности, назад. Те не очень охотно согласились.
Завалившись в сани рядом с девушкой, Володя укутался в старый отцовский тулуп и стал разглядывать своих неприветливых попутчиков. Девушка-следователь, втянув голову в поднятый воротник нового дубленого полушубка, призакрыв красивые глаза, о чем-то размышляла. Володе почему-то было смешно видеть на этом розовом юном лице выражение многозначительной серьезности, строгости, и он невольно улыбнулся. Заметив эту улыбку, девушка сердито сдвинула черные густые брови, дернула плечом. Что-то знакомое почудилось Володе в этом непроизвольном жесте, в сердито сдвинутых темных бровях. «Где-то я ее видел...» — подумал он и стал вспоминать знакомых девушек. Дело это было нетрудное, ибо знакомств среди прекрасной половины рода человеческого лейтенант имел не больше, чем пальцев на руках. Безуспешно порывшись в необремененной женскими лицами памяти — «нет, не встречал», — он прекратил это бестолковое занятие и стал разглядывать мужчину. Тот неумело дергал вожжи, погоняя без того резво идущую лошадь, и вид у него был мрачный, решительный. В каждом жесте чувствовалась сила, резкость, военная выправка. Даже полушубок был подогнан по фигуре, перетянут широким командирским ремнем. «Кадровый, — решил Володя. — Кой леший занес его в милицию? Наверное, тоже по ранению». На повороте сани резко накренились, и девушка чуть не выпала в снег. Володя успел ухватить ее за руку и неожиданно рассердился на мужчину. «Кучер из этого вояки, однако, аховый. Прет, как на танке!»
Девушка благодарно кивнула Володе, и он осмелел, обратился к мужчине:
— Давайте вожжи. У меня, может, лучше получится.
Тот только зло мотнул головой и еще сильнее дернул вожжами. Девушка чуть улыбнулась.
— Характерец, однако... — вслух проворчал Володя, смущаясь от этой улыбки. Он всегда терялся перед незнакомыми девушками, а перед красивыми — особенно.
