Таким образом «Завещание Соломона» выступает своего рода инструкцией, как нам избежать гнева демонов. Этот труд считается древнейшим из известных произведений, называющих и описывающих демонов. Когда демонов просят описать, назвать их личных противников, то многие намекают на некоего будущего спасителя, что подтверждает теорию о том, что текст фактически написан после, а не до Христа (то есть они как бы предсказывают пришествие спасителя).
Интересной деталью в «Завещании Соломона» является упоминание о Вельзевуле (одно из многих имен Вельзебуба), принце ада, который выступает в роли начальника демонов в период царствования Соломона. Он говорит, что когда-то был самым высокопоставленным ангелом на небесах, что его имя связано с Геспером, «вечерней звездой», — греческим названием Венеры, которая по вечерам появляется на западе, а по утрам на востоке. В этом случае Вельзевул и Люцифер — один и тот же персонаж. Вельзевул в древней семитской традиции идентичен богу Ваалю. В более поздней христианской традиции Вельзевул приравнивается и к Люциферу, и к демонам более низкого ранга. Также Люцифера рассматривают как одного из представителей дуализма Сатаны, а некоторые считают, что несущий свет Люцифер, божий ангел, представляет более позитивные идеалы, чем Сатана, инкарнация дьявола зла. В XIII веке папа Иоанн XXI сосчитал, что Сатану поддержали 133 303 668 ангелов — и превратились в демонов, в то время как 266 613 336 ангелов остались верными Богу. Однако неясно, что послужило основанием для математических изысканий папы и последующих выводов.
Джованни посмотрел на стопку бумаги. На пишущую машинку. Н-да. Вздохнул. Выпустил из ноздрей табачный дым. «Над этим, — подумал он, — надо еще поработать, прежде чем показывать щепетильным редакторам „Гарвардского теологического обозрения“». Он хотел сесть, но тут зазвонил телефон. Дал ему прозвонить три раза — чтобы создалось впечатление, будто он занят чем-то важным, — потом ответил:
— Да, Нобиле!
— Профессор! Старина! Это я!
Он тут же узнал вкрадчивый грудной голос Луиджи Фиаччини. Луиджи — настоящее чучело. Горбатый кривой урод, который при соответствующем освещении мог сойти за одного из изучаемых Джованни демонов. И грандиозный пьяница. Луиджи владел антикварной лавкой в переулке около Виа дель Говерно Веккио.
— Луиджи! Старый бандит! Чем могу быть полезен?
— Многим, профессор, многим. Но сначала я могу кое-что сделать для тебя.
— Да?
Курительная трубка погасла, понадобилось две спички, чтобы зажечь ее снова.
— Манускрипт, профессор…
— Вот как?
— Ты не поверишь!
— Поподробней, Луиджи.
— Это снова случилось!
— Луиджи! Не играй со мной, будь так добр.
— В Египте. Точно так же, как с библиотекой Наг-Хаммади.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Козопас, Джованни, ты можешь в это поверить? Пастух коз нашел в пещере посреди пустыни древний манускрипт.
В боку закололо, как будто он вскочил слишком быстро, — Джованни ухватился за спинку стула.
— Ты там? Джованни?
— Я здесь, здесь. Продолжай!
— Манускрипт был плотно завернут в вощеное полотно и спрятан в запечатанный кувшин. Разве не фантастика? Сначала «Свитки Мертвого моря». Потом Наг-Хаммади. Теперь это. Что появится теперь? Евангелие от Иуды? — Луиджи громко рассмеялся над собственной шуткой.
— Какого рода найденный текст?
— Джованни, Джованни, не будь таким нетерпеливым, друг мой. Его еще не перевели, даже почти не прочитали. Мой египетский продавец, который, если честно, является специалистом скорее по верблюдам и женским попкам, чем по языкам, считает, что текст написан клинописью.
Джованни нахмурил брови. Клинопись? Он привык читать латинские и греческие манускрипты. Остальные были написаны на иврите и арамейском языке. Клинопись обычно связана с более древними культурами. И если только не какое-то невероятное везение, если только этот пастух не наткнулся на глиняные таблички, содержащие «Эпос о Гильгамеше» и «Энуму элиш»,[35] то чаще всего такие находки оказывались скучнейшими перечислениями товаров.
Луиджи угадал его мысли:
— Потерпи, мой друг, потерпи. Речь идет совсем не об унылой описи содержимого склада товаров или подсчете торговцем своей прибыли.
— Это точно? Ты только что сказал, что никто еще не прочитал его?
— Мой египетский друг описал мне два символа на первой странице.
— Да?
— Джованни…
— Я слушаю.
— Ты сидишь? Держись крепче.
Джованни сел, словно по приказу, за письменный стол:
— Ну же! Только не надо мелодрам. Говори! Что там было на первой странице?
— На самом верху страницы был нарисован символ.
— Какой?
— Трикветр.
Джованни нахмурил брови и положил трубку в пепельницу. Задумчиво нарисовал три переплетенных дуги символа на странице блокнота, который всегда лежал раскрытым около телефона.
— Ну?..
— Я думаю…
— Ты должен меня извинить, в какой-то момент я решил было, что этот текст интересует тебя.
— Дальше!
— Второй символ — павлин.
В наступившей тишине было слышно только тихое шуршание в телефонной трубке.
— Ты решил надо мной подшутить, Луиджи?
— Малак-Тавус.
Джованни схватил трубку и сделал глубокую затяжку, отчего опять появился огонек.
— Джо-о-о-ва-а-ан-нни-и-и, — запел Луиджи.
— Трикветр… Павлин… ты хочешь сказать, что это может быть Евангелие Люцифера?
— Разве не фантастика?
— Оно не может быть подлинным.
— Почему?
— Наверняка фальшивка. Фальшивая версия. Невежда-монах когда-то насочинял что-то в Средние века и засунул в пещеру, чтобы сбить с толку таких идиотов, как мы.
— Говори только о себе, бестолковый ученый!
— Ты не читал статью, которую я написал в прошлом году? В «Ревиста Теологика».
— Читал, естественно. Ты думаешь, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Как правило, я оказываюсь прав.
— Так ты берешься за эту работу, Джованни?
— Какую работу?
— Для профессора ты соображаешь слишком медленно. Силы небесные, неужели можно быть таким несообразительным?
— Скажи попросту, чего ты хочешь, Луиджи?
— Ты можешь поехать в Луксор за мой счет, привезти сюда манускрипт и сделать предварительный анализ?
— Но…
— Джованни, послушай! Я не собираюсь выплачивать этому ослиному фаллосу то состояние, которое он затребовал. А вдруг манускрипт — подделка? Ты же сразу почувствуешь дыхание Сатаны, когда увидишь текст.
