Остальные молча наблюдали.
Косых без труда нашел старый костер. Его разводили по всем правилам. Место было очищено от хвои в диаметре метра на полтора. Потом окружено канавкой, глубиной на штык. Когда костер гасили, его не только залили водой, но и засыпали землей. Пожарник тщательно осмотрел засыпку. Нагнувшись, он сдул налет пепла, покрывший землю. Он увидел одну оплошность — дернины, которыми перед уходом был покрыт жар, брошены небрежно. Сильный ветер мог выдуть искру. Косых понимал: он чересчур придирчив. Но ведь дело-то какое!
— Жарко! Огонь! — продолжал командор.
— Петр, брось! — не выдержала Марина.
— Я не мешаю. Наоборот. Чего он отказался от моей помощи? Я предлагал показать ему, где мы разводили костер. Что он строит из себя Шерлока Холмса!
Дзолодо сказал:
— Не стоит шутить. Дело очень серьезное. Если он убедится, что виноваты в поджоге мы, отвечать придется всем.
— Зубоскальство ни к чему… — заметил Тим.
— Ну… Раз большинство против — молчу.
Косых продолжал бродить по берегу. Он то отходил к самой опушке тайги, вернее, к бывшей опушке бывшей тайги, словно ему надо было найти очень маленькую вещь — кольцо, оброненное случайно, или ключ.
Прошло примерно с полчаса, а Косых и не думал возвращаться к лодке, в которой сидели притихшие туристы. Чем больше проходило времени в поисках, тем меньше они понимали, что, собственно, делает Косых. Он уже исходил место их ночевки вдоль и поперек. Останавливался у их бывшего костра, который совсем не трудно было найти. Но Тимофей, не раз ходивший в походы, знал, что любые меры предосторожности значат весьма мало. Даже очень опытные таежники, которые по праву могли считать тайгу своим родным домом, более родным, чем тот, где живет их семья и где они прописаны, и то попадали впросак. Не только хорошо окопанный, но и залитый костер, но залитый небрежно, мог стать и бывал не раз причиной грандиозного пала.
Тимофея не удивлял метод «ведения следствия», которым пользовался Косых. Тимофей понимал, как трудно теперь разобраться в том, с какой стороны подошел пал к реке, если он подошел — на что Тимофей в глубине души все-таки надеялся, — а не двинулся в тайгу от реки.
— Конечно, — произнес Дзолодо, — они еще сверху, когда патрулировали, засекли место, где пожар начался. Теперь он смотрит на наш костер так, для очистки совести…
Тимофей искоса посмотрел на говорившего:
— А ты только что догадался? С чего бы тогда ему сразу кричать, что мы едва ли не арестованные!
Тряхнув головой, Марина зло стукнула сжатыми кулаками по коленям:
— Как глупо все!
— А ты считала, что люди могут поступать только умно? Или ты убедилась на собственном опыте? — усмехнулся Петр и договорил сквозь зубы: — Возвращается наш Сильвер… Хмурый… Ну, держись!
И все замолчали, ожидая, когда Косых приковыляет на своем импровизированном костыле. Он подошел, сел на нос лодки и закурил. Потом обвел взглядом сидящих, ухмыльнулся:
— Перетрусили…
— Чего уж дипломатию разводить, — махнул рукой Тимофей.
Косых сказал:
— Пошли…
Ребята посмотрели на него с удивлением.
— Понятно. — Тимофей снова махнул рукой. — Садитесь в лодку. Нам не стоит здесь задерживаться.
— Остановимся здесь, — приказал Косых.
Тайга огненными стенами поднималась по обеим берегам. Здесь, в гирле, на выходе из широкой долины, по которой двигались туристы, верховой и низовой палы свивались в один.
— А я думала, что мы уже вышли из огня, — протянула Марина, оторопело осматриваясь. — Ведь эти дни пожар все время был далеко по сторонам.
— То, что вы видели, — была присказка… Нам придется пройти сквозь огонь. Пламя движется нам навстречу, — сказал Косых.
С низовьев тянуло ветром. Он был очень горяч. Пришлось прикрыть ладонями лица.
— Зачем же мы так близко подошли? — спросил Тимофей.
— А что? — бросил Косых через плечо.
— Глупо. Зачем обжигаться? Или вы нашу стойкость испытываете?
— Да пошли бы вы… Ты вот скажи, что теперь делать? Посмотрев на Косых долгим взглядом, Тимофей неторопливо и уверенно ответил:
— Намочим брезент, покроемся им и проскочим сквозь огонь. За лодку-то бояться нечего-она дюралевая. Не сгорит.
— Неплохо придумано. Только на ту сторону пала мы приплывем, как запеченная в собственном соку дичь.
Марина сказала:
— Но здесь-то мы тоже не можем оставаться!
— Выгружайте лодку, — приказал Косых.
«Ну и упрям этот пожарник, — подумал Тимофей. — Но теперь совсем не время для споров. Пусть командует».
Пройдя к лодке, Тимофей и Марина стали выгружать имущество, но Петр и Дзолодо не шевельнулись. Они сидели у самого уреза воды и смотрели куда-то вдаль, вернее, делали вид, что смотрели.
— Вы что, не слышали? — бросил Тимофей.
Дзолодо сказал:
— Ты взял на себя командование — ты и командуй. Его мы не хотим слушать.
— Бросьте валять дурака! — рассердился Тимофей.
— А зачем разгружать лодку? Ты можешь объяснить? Как быть с коллекцией?
— Если командор теперь я, то бросьте болтать и беритесь за дело.
Петр поднялся:
— Я тебя предупреждаю, Тимофеи. Если вы выбросите коллекцию, не двинусь с места. Я не финчу. Ты — командор, это правильно. Затащил я вас в Лосиную…
— Все решили. Не по приказу пошли, — заметила Марина.
Косых прервал спор:
— Ведь под лодкой придется плыть. На шею коллекцию привяжешь, что ли?
— Как? — переспросила Марина, посмотрев на парашютиста округленными от удивления глазами.
— А вот так! Перевернем лодку, заберемся под нее трое и вдоль берега спустимся через пожар вниз. За остальными придет Тимофей, — сказал Антон, не договорив однако, что он сам еще не знает, так это будет или нет. Возвращение Тимофея — это крайний случай. Когда они окажутся среди тех, кто борется с пожаром, несомненно появятся более надежные средства.
Дзолодо нахмурился, посмотрел на верзилу Тимофея:
— Да мы же задохнемся под лодкой! Трое! Да там и для одного воздуха не хватит и на пять минут!
— Туго станет — приподнимем. Под брезентом плыть нельзя — сгорим. Там, ниже, такая круговерть!
Переговариваясь, разгрузили лодку. Сняли все, даже продукты. С демонстративным пренебрежением Тимофей бросил на галечник то, что осталось от мотора:
— Первыми вместе с Косых пойдем Марина и я.
«А командор молодец, — подумал Косых. — Ничего не скажешь. Решение правильное».
Петр и Дзолодо молча согласились с решением. Петр сообразил, что он спасет геологические образцы, а Дзолодо был просто доволен тем, что ему не придется идти вместе с Косых.
