Облегченно выдыхает.
— Вы напугали меня.
Лицо Багры кривится в неискренней улыбке.
— Не меня тебе стоит бояться, девочка.
Алина прищурилась, подозрительно осматривая комнату. Внутри что-то оборвалось, разбудив неясную тревогу, страшное предчувствие.
Багра не покидает свою хижину. И вот она здесь.
— Зачем вы пришли?
— За тобой. Ты должна покинуть дворец, сегодня.
— О чем вы?
— Я пытаюсь спасти тебя от рабства. Быстро переодевайся!
Не церемонясь, старуха швырнула узел с одеждой.
— Багра, что происходит?
— У нас мало времени. Скоро мальчишка найдет стадо Морозова. Он найдет оленя.
— Почему вы так уверены? И… я думала, вы не верите в стадо Морозова.
Багра только отмахнулась.
— Малый дворец ничему не научил тебя, если ты принимаешь подобные слова за чистую монету. Я пыталась заставить его поверить в то, что это сказки. Но если Дарклинг доберется до оленя, его уже ничто не остановит.
Алина прищурилась, наблюдая за женщиной, за каждым ее движением. Она слышала правду в каждом слове, но не понимала. Пока не понимала, и не желала даже с места двигаться, пока не исправит это.
— От чего не остановит?
— От использования Каньона в своих корыстных целях.
Из груди вышибло весь воздух. Перед глазами встала карта Равки, разделенной Неморем, а в голове враз ожили все мысли, которые спрятались в тот далекий вечер, когда она сделала к Дарклингу первый шаг.
— Ты должна выслушать меня.
— Я хочу знать все.
Старуха удивленно нахмурилась. Ожидала она совсем другого, вовсе не покорного согласия, отдающего слишком знакомой гордостью.
— Земля, которую охватывает Неморе, была когда-то зеленой, богатой и плодородной. Теперь она мертвая и бесплодная, кишащая монстрами. Дарклинг раздвинет ее границы на север к Фьерде и на юг к Шухану. Те, кто не преклонится перед ним, будут наблюдать, как их королевство превращается в безлюдную пустошь, а подданных пожирают хищные волькры.
Алина едва удержалась, чтобы не обхватить себя руками и не дать волю слезам. Потому что главная причина, по которой она не могла сомневаться в этом — она сама это давно поняла. Только, по старой привычке, спрятала глубоко в себя.
Потому что отреклась от самого первого урока Багры.
— Сколько ему лет?
— Если ты спрашиваешь, то и сама знаешь ответ, верно, девочка?
— Он и есть Черный Еретик.
— Да. И тебе нужно бежать от него, прежде чем он сделал тебя рабыней.
Считаешь меня злодеем?
— Но вы не рассказали мне все.
— Я рассказала все, что тебе нужно знать.
Алина упрямо вскинула голову.
— Вы пришли ко мне по своей воле. Так имейте храбрость рассказать мне правду.
Багра зло поджала губы. И вместо ответа сжала старческие пальцы.
Тени заструились по комнате, клубясь и ширясь.
— Он ваш сын.
— Да. И только я знаю какой он на самом деле.
Алина сердито склонила голову, но вызвала у старухи лишь смех.
— Ты не согласна со мной, я вижу. Думаешь, ты первая? Первая среди наивных, одиноких девчонок, которых он использует?
— Хватит!
— Он древний, глупое ты создание! И ты для него, как и остальные — всего лишь средство достижения цели.
Алина подавила рвущийся наружу всхлип, но Багра стала другой. Словно ушла в себя, забыв о ярости.
— Много лет назад, — тихо начала она. — Еще до того, как он придумал Вторую армию, до того, как он отрекся от своего имени и стал Дарклингом, он был просто гениальным, талантливым мальчиком. Я сделала его честолюбивым. Я сделала его гордым…
— И преподали тот же урок что и мне?
Старуха вскинула голову, выглядела так, словно очнулась ото сна.
— Что любовь хрупкая и ненадежная. Что она ничто по сравнению с властью. Вы это и ему говорили? — Багра не ответила. — Но ведь не только это, вы мне не солжете.
— Это не твое дело!
— О нет, мое. Я не просила о даре призывать солнце. Не просила об этой силе и этой жизни, но я получила все это, и не стану прятаться, бежать, и скрываться. Больше никогда.
— Вот значит как. И ты сможешь простить себе смерть своего Мала?
По коже побежали мурашки.
— Как много мой сын сказал тебе? Ты не ответишь на этот вопрос, потому что он не сказал тебе ничего!
— При чем здесь Мал?
— Ты никогда не думала, зачем Дарклингу мальчишка без силы?
— Мал — усилитель.
— А еще он его брат. Дальний, но единой крови. Так скажи мне, девочка, что так хорошо знает моего сына, что из этого помешает Дарклингу убить мальчишку?
— Убить?
— Ради тебя, Алина Старкова. И для тебя.
Холод окутал все тело.
— Я вам не верю. Откуда вам знать про Мала?
— Потому что он — усилитель, созданный ненамеренно. Он — моя кровь. Кровь моей сестры. И кровь Морозова.
Багра выпрямилась, и ее сходство с сыном стало таким заметным, что Алина поняла, какой дурой была, не замечая.
Ты слышала легенду об Илье Морозове?
— Святые…
— Они не спасут тебя, девочка. Поэтому ты должна бежать. Олень будет лишь первым. Он возьмет его жизнь, а с ней и твою силу. Силы мальчишки приведут его к хлысту, и тогда, когда дар искать будет больше не нужен, твой Мал расстанется с жизнью, а его кости — станут твоими оковами.
Алина даже не пыталась скрыть слезы. Каждое слово Багры все глубже загоняло боль в сердце, и бороться с этой болью Алина не могла. Сама поражалась тому, как ее разум еще способен рождать слова.
— Ваша сестра — тот самый ребенок из легенды?
— Да. Моя мать боялась меня. Считала мою силу — проклятием, которое послали отцу за его скверну. И когда у нее родилась другая дочка — совершенно обычная, я стала лишь напоминанием о грехе. Я возненавидела эту девочку. И однажды, моя ненависть стала для нее смертью.
Алина вздрогнула, встретившись глазами со старухой. Как давно это было? Сколько лет этой женщине? Как давно в ней живет эта боль?
— И тогда Морозов ее исцелил?
— Он был выдающимся целителем и использовал все свои умения, чтобы вернуть ее — слабую, с затрудненным дыханием, шрамами, но живую. Это был перебор. Жители деревни знали, как выглядит смерть — это дитя должно было умереть. А еще, возможно, они завидовали. Скольких любимых они потеряли из-за болезни или травмы с тех пор, как Морозов поселился в их краях? Скольких он мог спасти? Может, ими руководил не только страх или чувство справедливости, но и злость. Они заковали его в цепи… и мою сестру тоже. Никто не встал на защиту. Пока мама выла и молила, пока я плакала и сопротивлялась, они столкнули Морозова и его младшую дочь с моста, и мы наблюдали, как они исчезают под водой, затянутые на дно весом железных цепей. Больше я никогда не видела ни отца, ни сестру. Но мне хватило единственного касания, чтобы понять кто передо мной, когда пришло время.
— Воскресив вашу сестру, Морозов сделал ее усилителем.
— Умная девочка, не зря ты читала книжки.
Алина пропустила колкость мимо ушей. С губ сорвался горький смех, и Багра насторожилась.
— Уходите.
— Что?
— Уходите. Возвращайтесь в свою хижину, и больше никогда не смейте принуждать меня бежать.
Багра не тронулась с места. На лице заиграли желваки, а глаза потемнели, хотя казалось, чернее им уже не стать.
— Ты погубишь нас всех, и мне плевать на это. Но мне не плевать, что ты погубишь его. Он получит твою силу и станет монстром навечно.
— Вы в это верите, не я.
— Это не вопрос веры!
Алина срывается на крик. Впервые за очень много лет, правда.
— Я не стану платить за ваши ошибки!
— Что ты сказала?
— Он нужен мне. А я нужна ему, как нужны были вы!
Багра замерла. Но лицо ее перестало быть лицом строгой наставницы. Ее лицо стало злым, полным ненависти.
Не оттого ли, что наглая девчонка говорила правду?
— Ты ничего не знаешь.
— Знаю, что не стану бежать. И повторю это еще хоть тысячу раз, пока вы наконец не услышите и не оставите меня.
