На экране стал проступать еще один цвет. Дело пошло медленнее. Видимо, теперь компьютеру приходилось решать более сложные задачи.
— Похоже на картину де Кунинга,[8] — прокомментировала Нора.
— Что?
— Так, ерунда, не обращайте внимания, — отмахнулась она.
Холройд опять уставился на экран.
— Итак, мы имеем данные о состоянии слоя земли глубиной примерно пятнадцать футов. Теперь нам следует убрать волны определенной длины, а другие, наоборот, увеличить. Для того чтобы это провернуть, нужен настоящий виртуоз. И он перед вами.
В голосе Питера слышалась нескрываемая гордость.
Он вновь защелкал клавишами, теперь уже быстрее. На экране открылось новое окно. Холройд водил курсором, ловко запуская различные опции. Через несколько минут взгляду Норы предстало пространство, покрытое тонкой паутинкой.
— Боже мой! — восторженно взвизгнула она. — Вот это да! Я и думать не думала, что анасази…
— Погодите, — перебил ее Питер, — это всего-навсего современные дороги.
— Но в том районе нет никаких дорог!
— По большей части вы наблюдаете тропы, проложенные животными. Дикими лошадьми, оленями и койотами. К тому же наш радар способен различить даже след, оставленный одним-единственным автомобилем. В пятидесятые годы там собирались добывать уран, так что грузовики туда заезжали довольно часто. Разумеется, на поверхности никаких следов не осталось.
— И как среди этой мешанины следов и тропинок различить пути, проложенные индейцами? — растерянно пролепетала Нора.
— Вы слишком нетерпеливы, — усмехнулся Холройд. — Чем старше дорога, тем глубже она залегает. К тому же самые старые из них несут на себе явные следы эрозии. Камешки, которые то и дело попадались под ноги древним пешеходам, несколько сглажены. На совсем недавно созданных дорогах они значительно острее. Ну а острые камешки отображаются куда более отчетливо, нежели гладкие.
Его пальцы снова забегали по клавиатуре.
— Если мы увеличим мощность двух волн одновременно, или же разделим их, или одну возведем в куб, а из другой извлечем квадратный корень и вычтем косинус возраста собственной мамы, мы можем получить самый впечатляющий результат, — бормотал он себе под нос.
— Звучит не слишком научно, — заметила Нора.
— Да, но иначе тут нельзя. Когда работаешь с подобной информацией, приходится полагаться на интуицию и творческие способности.
Несколько минут он сосредоточенно возился с компьютером, казалось, не замечая ничего вокруг. Изображение на мониторе претерпевало постоянные изменения. Иногда оно становилось более отчетливым, иногда расплывалось. Нора попробовала что-то спросить, однако Холройд лишь нахмурился и молча завертел головой. Внезапно все дороги исчезли. Питер, тихонько выругавшись, отдал несколько новых команд, и изображение вернулось на экран.
Время тянулось медленно. Судя по разочарованному лицу Холройда, интуиция все еще не подсказала ему верного пути. На лбу у него выступили бисеринки пота, и он колотил по клавишам все сильнее, словно желая выместить на них собственную досаду. У Норы от долгого сидения заныла спина. Она тихонько ерзала на табуретке, пытаясь найти более удобное положение.
Наконец Питер чертыхнулся и откинулся на спинку стула.
— Я перепробовал все возможные способы. Но с этими вашими анасази мои трюки почему-то не работают. Получается какая-то ерунда.
— Что вы имеете в виду?
— На экране возникает миллион дорог или ни одной.
Он поднялся и подошел к холодильнику.
— Хотите пива?
— Не откажусь.
Нора посмотрела на часы. Уже семь, а в квартире по-прежнему стояла невыносимая жара.
Холройд протянул ей банку, вновь уселся на стул и закинул ноги на стол рядом с экраном. Из штанин показались бледные, безволосые лодыжки.
— Скажите, в дорогах этих ваших анасази было что-нибудь необычное? Какая-нибудь особенность, которая отличает их от звериных троп и современных путей?
После недолгого раздумья Нора покачала головой.
— А для чего они использовались?
— Вообще-то их трудно назвать дорогами в прямом смысле слова.
— Почему? — Холройд убрал ноги со стола и повернулся к ней.
— Дороги анасази — одна из самых больших загадок археологии, — пояснила Нора. — Анасази не знали колеса. Животных для перевозки грузов у них тоже не было. По существу, и в самих дорогах они, в общем-то, не нуждались. До сих пор никто так толком и не объяснил, зачем они потратили столько усилий на их создание. Археологи пока не знают ответа на этот вопрос.
— Ясно, — кивнул Холройд. — Дело темное.
— А когда археологи заходят в тупик, они все списывают на религию. Так случилось и с этими дорогами. Принято считать, будто они служили религиозным целям. Существует теория, согласно которой анасази проложили их для духов, а не для живых людей. По ним души умерших якобы должны возвращаться в подземный мир.
— И как они выглядели, эти дороги мертвецов?
— Все, что обнаружено до сих пор, выглядит совершенно одинаково. Ширина ровно тридцать футов. Покрыты саманными кирпичами. Великая северная дорога, кроме того, сплошь усыпана черепками. Судя по всему, горшки разбивали здесь намеренно, для освящения пути духов. А еще вдоль них часто встречаются гробницы, так называемые херрадуры. Мы до сих пор не имеем понятия…
— Погодите-ка, — перебил Холройд. — Вы сказали, они были покрыты саманными кирпичами. А из чего он состоит, этот кирпич?
— Главным образом из глины.
— Они откуда-нибудь привозили эту глину?
— Нет, использовали местную. Смешивали ее с водой и гравием.
— Скверно.
Оживление, засветившееся было в глазах Холройда, погасло так же быстро, как и вспыхнуло.
— Больше про них и сказать-то особо нечего. Где-то в тысяча двести пятидесятых годах анасази оставили Великую северную дорогу, а перед этим устроили целое ритуальное действо. Притащили на нее множество вязанок хвороста и разом запалили. И все гробницы вдоль дороги тоже сожгли. Там встречались захоронения и другого типа. Одно из них мне посчастливилось найти в прошлом году, мы назвали его «могилой раба». Так вот, их тоже предали огню. Возможно, устраивая такое грандиозное пожарище, анасази хотели подать кому-то знак. Например, тем же духам. А впрочем, одному богу известно, что было у них на уме.
— Говорите, они сожгли множество вязанок хвороста? — подавшись вперед, уточнил Холройд.
— На Великой северной дороге. Нет никаких доказательств того, что на других они устраивали нечто подобное.
