Как оказалось впоследствии, аноли посчастливилось, что он убежал, хотя бы и изуродованный; да и для ящерицы-скорпиона лучше было бы оставаться в своей норе. Сражаясь, они отдалились от того места, где началась их битва, и оказались под раскидистой шелковицей. И тут внимание мальчиков было привлечено каким-то движением в листве дерева. В следующее мгновение там мелькнуло что-то красное, и с дерева свесился предмет в фут длиной и толщиной с трость. Блестящая чешуя и то, что предмет извивался, ясно говорили о том, что это змея.
Она стала медленно опускаться, и скоро из листвы уже был виден целый ярд ее тела. Остальная часть тела змеи была скрыта густой листвой; хвостом она, несомненно, обвилась вокруг ветки. Та часть тела змеи, которая была видна, была кроваво-красного цвета, а живот, или нижняя часть, — намного бледнее.
— Смотрите, — тихо сказал Франсуа, — какая красная змея! Я никогда еще не видел таких.
— Я тоже, — отозвался Базиль.
— И я, — сказал Люсьен. — Но я слышал о них. Я легко узнаю ее по описаниям. Это красная змея Скалистых гор.
— О, — заметил Базиль, — я слышал рассказы о ней от охотников!
— Да, — добавил Люсьен, — это редкая порода, и встречается она только на Дальнем Западе… Смотрите, скорпион хочет убежать! И аноли тоже убегает. Без хвоста!
Ящерица-скорпион увидела длинное красное тело змеи, висящее над ней, и побежала, стараясь спрятаться в траве. Вместо того чтобы броситься к какому-нибудь дереву, где ее могло бы спасти то, что она проворнее змеи, испуганная ящерица растерялась и выскочила на открытое место. Змея спустилась с шелковицы и поползла за своей жертвой, высоко подняв голову и открыв пасть. Через одну-две секунды она догнала ящерицу.
Люсьен был в восторге от только что полученного интересного урока естествознания и опять удержал Франсуа, хотевшего выбежать вперед. Мальчики придвинулись немного ближе, чтобы получше рассмотреть движение змеи. Они старательно прятались за листьями и кустами.
Змея, убив ящерицу-скорпиона, осталась на земле и, вытянувшись на траве, начала пожирать ее. Змеи не пережевывают пищу — их зубы для этого не приспособлены, они могут ими только хватать и убивать. Красная змея не ядовитая, и поэтому у нее нет таких длинных зубов, как у ядовитых змей. Вместо них у нее имеется двойной ряд острых зубов. Она очень проворна и обладает достаточной силой, чтобы сжимать своими кольцами, чего не может делать почти ни одна ядовитая змея. Как и все другие, она глотает добычу в том виде, в каком убивает, — целиком.
Так вела себя и эта змея. Поместив ящерицу прямо перед собой, она разинула пасть во всю ширину, взяла в рот ее голову и начала постепенно заглатывать. Это была любопытная операция, и мальчики с интересом наблюдали за ней.
Но и другие глаза следили за пресмыкающимся. Его яркое, кроваво-красное тело, лежащее на траве, бросилось в глаза зоркому врагу, темная тень которого скользила сейчас по земле. Подняв глаза, мальчики обнаружили птицу, которая кружила в воздухе. По ее снежно-белой голове и груди, широко раскинутым заостренным крыльям и, самое главное, по длинному раздвоенному хвосту они с первого же взгляда определили, что это за птица. То был вилохвостый коршун.
Он кружил, или, вернее, летел по спирали, постепенно снижаясь и сужая круг. Центром этого круга было то место, где лежала змея. Приятно было видеть, как эта птица парила в воздухе. Ее полет был идеалом непринужденности и грации — в этом отношении ни одна птица не может сравниться с коршуном. Ни один взмах его больших остроконечных крыльев не выдавал того, что ему необходима их помощь: казалось, он гордится тем, что может держаться в воздухе и без них. К тому же движение крыльев, если бы он взмахивал ими, могло обратить на себя внимание намеченной жертвы и предупредить ее об опасности.
Коршун казался совсем белым, когда поворачивался к зрителям грудью, а когда наклонялся при повороте, на солнце сверкали его черная спина и пурпурные крылья.
Это было красивое зрелище, и юные охотники стояли в немом восхищении.
Базиль и Франсуа были удивлены, что коршун не бросился сразу на змею, так как полет его явно был направлен в ее сторону. Они видели, что так поступали другие хищные птицы, такие, как краснохвостый ястреб, сапсан и скопа, которые иногда бросаются на свою добычу прямо с высоты нескольких сотен футов. Люсьен, однако, был осведомлен лучше. Он знал, что подобный подвиг могут совершать только те хищные птицы, у которых хвост сплошной, не раздвоенный, — такие, как белоголовый орлан и птицы только что упомянутых пород. Их широкие хвосты сразу пресекают движение вниз и не дают им разбиться о землю. Коршуны же не обладают этим качеством, в чем Люсьен видел чудесный закон природы — она уравняла преимущества этих двух пород птиц.
Люсьен рассуждал так.
Ястребы, хотя и очень быстро летают и в состоянии совершать большие перелеты, не могут оставаться в воздухе долго. Они скоро устают и должны время от времени отдыхать, садясь на какое-нибудь дерево. Можно заметить, что ястребы часто выбирают засохшие деревья, стоящие на открытых местах. Они делают это, чтобы листья не мешали им осматривать окрестность и выслеживать добычу. Но даже этого им недостаточно, и, чтобы лучше обнаружить ее, им часто приходится подниматься в воздух.
Коршуны же всегда, или почти всегда, находятся в воздухе. Они фактически живут в небесных просторах: даже пищу свою они поедают на лету, держа ее в когтях. Таким образом, они имеют гораздо больше возможностей увидеть свою добычу, чем их собратья из породы ястребов. Если бы коршуны обладали способностью кидаться на добычу с такой же уверенностью, как ястребы, у них было бы большое преимущество перед последними: отсутствие же этой способности уравновешивает их. Как я уже сказал, Люсьен видел в этом известное «равновесие сил», которое часто наблюдают те, кто изучает природу.
Эти мысли промелькнули в голове Люсьена за те несколько секунд, которые прошли с момента, когда мальчики впервые заметили коршуна, парящего в воздухе, до того, как он пролетел над самыми кустами — так низко, что они могли различить красную радужную оболочку его блестящих глаз.
Тут только змея впервые заметила коршуна. До сих пор она была слишком занята добычей, которую наконец заглотала. Тень больших крыльев упала на освещенную солнцем траву, прямо перед глазами змеи. Она взглянула наверх и увидела своего страшного врага. Все ее длинное тело содрогнулось, и красный цвет вдруг поблек. Змея спрятала голову в траву, стараясь укрыться, но было поздно. Коршун снизился плавно и бесшумно, выпустив когти, и на мгновение замер в воздухе прямо над змеей… Когда он снова взмыл вверх, змея уже извивалась в его когтях.
