Ознакомительная версия.
— Наверное, знаменитые чилийские льяносы, — предположил Ник. — Их ещё иногда называют — «голубой пампой». Земной Эдем — для крупнорогатого скота и прочих парнокопытных животных. Но…
— В чём дело?
— Я не предполагал, что до чилийской границы — так близко. Надо — на всякий пожарный случай — резко отвернуть к востоку. Пока бдительные аргентинские пограничники нас не засекли. Арестуют ещё, не дай Бог. Целую кучу времени (Времени?), потеряем…
В первых числах февраля месяца их внедорожник, наречённый после долгих и жарких споров — «Росинантом», остановился на высоком обрывистом берегу широкого грязно-бурого водного потока.
Время уже давно перевалило за полдень. Приближался вечер. Дневная жара значимо спала. В высокой пыльной траве лениво и умиротворённо, обещая скорую ночную прохладу, потрескивали тёмно-коричневые аргентинские цикады.
— Река под названием — «Коллон Кура»? — сверившись с топографической картой, предположил Банкин. — Или же её правый безымянный приток? Второй вариант, на мой взгляд, более правдоподобен…
— Хрен его знает, — по-честному признался Ник. — Заплутал я слегка в этих хитросплетениях рек, ручьёв, озёр, равнин, плоскогорий, пустошей и горных хребтов. Хотя, чисто по ощущениям, мы явно находимся где-то рядом с намеченным местом. Если, понятное дело, не непосредственно на нём…. Ага. Слышишь?
С противоположного речного берега донеслись неясные звуки.
— Кто-то поёт? — приложив к правому уху ладонь, предположил Михаил. — Причём, на немецком языке?
Вскоре можно было уже разобрать и слова песни. Несколько молодых лужёных глоток увлечённо и вдохновенно орали:
— Дойче зольдатен унд официрен…
Вскоре показались и беззаботные певцы.
Под холмом, почти параллельно низкому противоположному берегу реки, прихотливо змеилась узенькая тропка, по которой браво вышагивали-маршировали трое молодых мужчин — здоровенных, широкоплечих и мордатых. Что называется — кровь с молоком. Незнакомцы были одеты в светло-зелёные куртки с короткими рукавами и штаны-бриджы песочного цвета. На их ногах красовались тяжёлые чёрные ботинки с высокой шнуровкой, а на головах — классические «колониальные» пробковые шлемы. У каждого из молодчиков, так любящих бодрые песни, за плечами висело по солидной винтовке.
Мужчины, повернув за ближайший поворот, скрылись из вида. Вскоре стихла и их приметная песенка.
— Что это было? — спросил Банкин. — Вернее, кто?
— Немецкие переселенцы, — неодобрительно усмехнулся Ник. — Ими сейчас буквально-таки наводнён Парагвай. Именно эту страну (по крайней мере, на первом этапе), сбежавшие из Германии нацисты рассматривают как базовую. Южноамериканские доморощенные юмористы шутят, что на парагвайский флаг дано уже пора добавить чёрную нацистскую свастику, а над гербом начертать девиз: — «Только для немцев!». Но есть информация, что сейчас многие нацисты — по объективным и субъективным причинам — начали активно переселяться в Аргентину и Чили. Вполне возможно, что где-то рядом, например, вон за тем горбатым холмом, и расположено такое немецкое поселение…
Путешественники установили палатку, разожгли походный костёр и занялись приготовлением скромного ужина.
— Ага, вот, как я понимаю, и гость к нам направляется, — махнул рукой в сторону реки Ник. — Что же, пообщаемся. Не вопрос.
Через реку — вплавь — перебирался конный всадник. Старенькая буро-пегая лошадка отчаянно фыркала и недовольно вертела головой, так и норовя повернуть обратно. Но всадник — грузный пожилой мужчина — был упорен и настойчив.
Вскоре переправа была успешно завершена, мужчина спешился и, демонстративно поглаживая ладонью солидную пистолетную кобуру, закреплённую на широком кожаном поясе, поинтересовался по-испански, но с заметным жёстким акцентом:
— Кто такие? Что вам здесь надо?
Ник, молча, протянул рекомендательное «испанское письмо», помещённое в прозрачный пластиковый чехольчик.
— Генералиссимус Франко? — ознакомившись с посланием, уважительно протянул незваный гость. — Знаю такого. Достойный и цельный нацист…. А меня зовут — «Пут Крамер». Бывший оберштурмбанфюрер СС. Являюсь бургомистром немецкого посёлка — «Круппендорф». Вся эта речная долина принадлежит нам. Приватная частная собственность, так сказать, выкупленная и оформленная в полном соответствии с аргентинским земельным Законодательством. Просто не успели ещё огородить…. Ладно, последователи заслуженного каудильо, можете здесь заночевать. В виде исключения…
Пут Крамер взобрался на лошадку и, активно понукая, вновь заставил её войти в реку.
— Сука фашистская, — негромко пробормотал Банкин. — Недобиток пузатый. С огромным удовольствием пристрелил бы засранца. Но, к большому сожалению, нельзя. Мол, другие цели и задачи. Повезло тебе, гнида толстомясая. Живи покуда…
Через некоторое время послышался характерный шум-треск работавшего на последнем издыхании двигателя.
— Ну-ка, ну-ка, — обернувшись на звук, заинтересовался Ник. — Кто это там передвигается? Никак, мотоцикл с двумя седоками катит по просёлку?
— Он самый, — подтвердил Михаил. — Неужели, командир, это они?
— Вполне может быть. Вполне…
Это, действительно, были Миаль и Эрнесто.
Мотоцикл остановился рядом с пятнистым внедорожником, двигатель, оглушительно чихнув, замолчал.
— Дон Андрес! Микаэль! — покинув мотоциклетное седло, радостно завопил Че. — Бродяги неприкаянные! Загорелые, че, какие. Ещё и оборванные. А Микаэль, вообще, сделался длинноволосым. И шикарную тёмно-русую бородищу отпустил…. Какими, че, ветрами вас занесло в эту пасторальную глухомань?
— Коммерческими, конечно же, — поднимаясь на ноги, беззаботно усмехнулся Ник. — Ездим по здешним незабываемым ландшафтам и присматриваемся к местам, где можно разбить новые виноградные плантации…. Ну, давайте ваши мужественные лапы. Ужасно рад нашей неожиданной и случайной встрече…. А что это, братцы, у вас с ладошками? Бинты сплошные…
— Всё наш «Богатырь Второй», — с ярко-выраженным пиететом посматривая на забрызганный грязью мотоцикл, пояснил Миаль. — Ломается, понимаешь, через каждые пятьдесят-шестьдесят километров. А моей излюбленной запчастью, как раз, является проволока. Мол, везде, где проволока может заменить винт, я предпочитаю проволоку, она гораздо надёжнее.
— Это точно, предпочитает, че. Все руки поцарапаны и изранены, — согласился Эрнесто, а после этого зашёлся в приступе надсадного сухого кашля: — Кха-кха! Кха-кха! Кха-кха-кха…
— Что с тобой, дружище? — забеспокоился Банкин. — Приболел?
Ознакомительная версия.
