После этого охотники вздохнули свободнее. Они были теперь уверены в том, что отрезали медведю путь к отступлению и могли вполне надеяться на то, что им удастся пустить в него пулю, конечно, если только он не заподозрит чего-нибудь, подходя к своей берлоге.
Теперь оставалось только укрыться в засаде и дожидаться его возвращения. Важно было лишь хорошенько спрятаться и оставаться невидимыми. В самом деле, охотники не знали, с какой стороны вернется медведь. Приближаясь, он мог их увидеть и удрать раньше, чем они успеют выстрелить. Нужно было непременно предотвратить такую неудачу.
Подходящий план живо пришел на ум опытному пиренейскому охотнику. Перед скалой росло несколько больших деревьев; если влезть на них и спрятаться в листве, то медведь ни за что не догадается о присутствии неприятеля.
Эта мысль была тотчас же приведена в исполнение. Иван и Пушкин влезли на одно дерево; проводник и Алексей расположились на другом, и, разместившись так, чтобы, оставаясь невидимыми, самим видеть вход в пещеру, все принялись ждать возвращения медведя.
День прошел быстро, а медведя все не было. Точно рассчитать момент его возвращения было невозможно, потому что многие обстоятельства могли ускорить или задержать его.
— Прежде часто видели медведей, бродящих днем, — сказал охотник, — но тогда они были многочисленны, и охотники меньше преследовали их. Теперь же они покидают свое убежище лишь по ночам. Что касается нашего медведя, то, конечно, рано или поздно, но он вернется. Это зависит от того, много ли его преследовали за последнее время.
Вскоре охотники уже знали, что им думать на этот счет: медведь сам позаботился вывести их из состояния неопределенности, появившись у них перед носом.
Они увидели его внезапно, когда он пробирался ко входу в пещеру. Зверь казался сильно возбужденным; можно было подумать, что его преследуют или что он увидел в лесу что-то неожиданное, что вызвало у него тревогу. Быть может, он заметил лошадей или следы охотников.
Во всяком случае, последним некогда было об этом раздумывать, или, вернее говоря, медведь не дал им на это времени, так как, едва увидев вход в пещеру загороженным, он излил свой гнев в ужасном вопле, резко повернулся назад и убежал так же быстро, как и появился.
Сразу раздалось четыре ружейных выстрела, и несколько клочков шерсти, сорванных с боков зверя, показали, что он был ранен. Он даже пошатнулся, и охотники испустили победный крик; но радость их была преждевременной, так как прежде чем звук их голосов замер в скалах, медведь оправился и побежал во всю прыть.
Охотники видели, как он остановился и обернулся на деревья, как будто ища там своих врагов и собираясь броситься на них, но, почти тотчас же изменив намерение, прыжками бросился в лес и скрылся.
Раздосадованные, они поспешно спустились со своих наблюдательных постов и, отвязав собак, побежали по следу. К большому удивлению и не меньшему удовольствию охотников он привел их к тому месту, где они оставили своих верховых животных; они сразу же убедились, что медведь прошел здесь. Лошади и мулы брыкались, словно внезапно пораженные безумием. Их ржание и крики выражали испуг, и если бы они не были крепко привязаны, то, вероятно, сорвались бы и разбежались, после чего их было бы уже трудно поймать.
Наши путешественники в один миг отвязали их, вскочили в седла и помчались в том же направлении, что и собаки, лай которых они слышали уже в отдалении.
— Пиренейский медведь, — говорил охотник-проводник, — когда его выгонят из берлоги, часто удирает очень далеко, прежде чем остановиться. Нередко можно видеть, что он покидает ущелье или склон горы, где живет, чтобы в более безопасном месте подыскать себе новое убежище. Таким способом он часто сбивает охотников с толку. Он проходит по вершинам скал или вдоль пропастей, по таким тропинкам, куда не могут отважиться забраться ни люди, ни собаки.
Этого и следовало опасаться, так как лес, в котором находились наши путешественники, был почти со всех сторон окружен отвесными скалами, и если бы медведь забрался в этот лабиринт крутых обрывов и пропастей, чтобы достичь горных вершин, они рисковали окончательно его потерять.
У охотника-проводника оставалась еще последняя надежда. Он, так же как и его товарищи, был уверен, что в медведя уже попало несколько ружейных зарядов, зверь должен быть довольно серьезно ранен, если так пошатнулся. Поэтому возможно было, что он станет искать приюта поблизости, может быть, на каком-нибудь дереве. Ободренные этой надеждой, все ехали вперед.
Проводник не ошибся. Едва проехав милю, они услышали непрерывный лай собак, раздававшийся поблизости и все на одном и том же месте, из чего безошибочно заключили, что медведь либо влез на дерево, либо встретил пещеру, в которую и забрался, либо же, наконец, обернувшись назад и решив защищаться, держал собак на приличном расстоянии. Хотелось, чтобы из этих трех предположений верным оказалось первое, и можно было надеяться, судя по лаю собак, что так оно и есть. Продвигаясь все время вперед, они вскоре увидели собак, которые прыгали вокруг огромного дерева, временами бросались на его ствол и лаяли на какое-то животное, притаившееся в ветвях.
Это мог быть только их медведь, и, убежденные в этом, наши охотники приблизились к дереву, каждый держа ружье наготове.
Но, подойдя к подножию дерева, они тщетно смотрели на ветви: медведя там не было! Правда, на макушке виднелась какая-то черная масса, но она менее всего походила на медведя.
Дерево было необычайной высоты, громадные ветви его простирались на несколько футов во все стороны от ствола. В некоторых местах листва была настолько густая, что могла бы скрыть крупное животное, но все же не было ничего, кроме листьев и ветвей, и медведь не мог бы поместиться на нем так, чтобы его не было видно снизу. А между тем там находился медведь, тот самый, за которым они охотились. В этом не могло быть сомнения, хотя не видно было ни малейшей части его тела, ни даже кончика его хвоста или морды.
Можно было бы подумать, что медведь пролез в дупло дерева; но дупла не было. Впрочем, в этом исчезновении зверя не было ничего таинственного. Читатель помнит ту черную массу, которая лежала на верхних ветвях и вид которой поразил охотников, когда они подошли к дереву; очевидно, она и скрывала зверя от их взглядов.
Но что это могло быть?
Глава XXI. МЕДВЕДЬ В ОРЛИНОМ ГНЕЗДЕ
Этот вопрос и задавали себе наши путешественники. Черная масса больше всего походила на кучу хвороста, потому что состояла из множества сучьев и веток, связанных вместе и прикрепленных к верхним разветвлениям дерева. Их было достаточно, чтобы нагрузить телегу, и они были так плотно прижаты друг к дружке, что небо можно было видеть лишь у краев кучи.
