«Секретно. Особой важности. В разведке в Беловеже произошел инцидент. В шифровальную комнату проник лейтенант Бланке. Воспользовавшись тем, что радист Берг уснул, он воздействовал на него хлороформом, а затем поддельным ключом открыл сейф, где хранились шифровальные и другие секретные документы особой важности. Успел сделать более десятка микрофотокопий. За этим занятием и застал его дежурный офицер лейтенант Штангер. Бланке дважды выстрелил в Штангера, но промахнулся, на что тот открыл ответный огонь и уложил шпиона наповал. В карманах убитого найдены сургуч и поддельная печать. Кроме того, обнаружены резиновые перчатки и отмычка. Есть подозрение, что Бланке был агентом советской разведки. Не исключено, что он сотрудничал и с английской разведкой, поскольку найденный на месте происшествия фотоаппарат английской марки. Дело радиста Берга передано в военный трибунал. Ведется расследование с целью раскрыть связи Бланке. Приняты меры по предотвращению подобных случаев в будущем. Лейтенант Штангер представлен к Железному кресту.
Приложения: план и описание шифровальной комнаты, фотографии, сделанные шпионом, показания радиста Берга и лейтенанта Штангера».
Труп Бланке ночью вывезли и похоронили. Завелли назначил для проведения следствия офицеров разведки, и те всячески пытались разгадать тайну измены Бланке. Причины искали в его происхождении, семье, образе жизни. И, наконец, нашли объяснение. В январе 1941 года Бланке был прикреплен к советской репатриационной миссии, которая работала в Варшавском воеводстве. Завелли пришел к выводу, что тогда-то Бланке и был завербован советской разведкой, и дело его закрыли.
Вручение Штангеру Железного креста состоялось в «Валли I». На эту церемонию были приглашены Завелли Фриватт и Клаузер. Полковник Шмельслегер зачитал приказ о награждении Штангера орденом и денежной премией в размере тысячи марок. Вернувшись в Беловеж, Штангер устроил по этому поводу банкет. Завелли, поднимая тост за здоровье награжденного, не упустил случая напомнить собравшимся о необходимости повышать бдительность.
Герой дня, в новом мундире, со сверкающим Железным крестом на груди, сиял от счастья. Он считал, что вполне заслужил эту честь, только вкладывал в это совершенно иной смысл, чем пьющие за его здоровье офицеры разведки «Хорн».
Наконец-то ему удалось проникнуть в тайну шпионского гнезда! Штангер гордился тем, что его не подвела отточенная за многие годы смекалка, что он сумел найти лазейку в хорошо продуманной системе безопасности шифровальной комнаты и вышел целым и невредимым из всей этой истории с Бланке. Оставалось не менее важное дело — передать полученную информацию в Центр. Рация отпадала, ибо речь шла о фотопленке. Каким же путем переправить плоды многомесячной работы за линию фронта и как можно скорее! Во-первых, необходимо было известить об этом Центр и попросить помощи.
Штангер медленно шел по Национальному парку, всей грудью вдыхая свежий весенний воздух и наслаждаясь пением птиц. Присел на какое-то бревно, закурил. Ничто не нарушало царившей кругом тишины.
Углубился в лесную чащу. Наконец добрался до вырванного с корнем дерева, под которым спрятал свои вещи. Вынул из тайника рацию, натянул между деревьями антенну, подключил питание. Пришлось несколько раз повторить позывные, прежде чем радиостанция Центра отозвалась. Отстукиваемые передатчиком точки и тире укладывались в слова шифрограммы:
«Я располагаю фотокопиями документов исключительной важности. Как их передать? Жду указаний. Прием...»
В ответ ему сообщили, чтобы он связался с Центром через несколько дней. Ему не терпелось узнать, что они решат, каким образом заберут у него пленки с фотокопиями документов.
Спустя несколько дней поздно вечером Штангер снова вышел на связь с Центром. Подсвечивая себе фонариком, он записал в блокнот переданную Центром шифрограмму:
«За документами явится связной. Пароль: «Вы любите песенку «Очарование лесов?» Отзыв: «Я не знаю ее мотива». Передайте ему фотокопии и установите с ним сотрудничество».
Повторив несколько раз пароль и отзыв, он сжег шифрограмму. Кто же явится с этим паролем? И куда? В шифрограмме ничего об этом не говорилось... Значит, явится сюда, во дворец. Установить сотрудничество. Значит, кто-то свой, разведчик?.. Кто же это, интересно?
С этого дня, прогуливаясь по улицам Беловежа, Штангер внимательно рассматривал прохожих, однако никто из них не подходил к нему с условным паролем. При встрече с незнакомыми офицерами, появлявшимися во дворце, его охватывало волнение. Крохотные ролики фотопленки он носил всегда с собой.
На улице Гинденбурга в Кенигсберге находилось массивное, в несколько этажей, здание. В нем помещался Научно-исследовательский институт лесоводства имени Германа Геринга.
Институт был самостоятельным учреждением и подчинялся непосредственно главному ловчему и покровителю лесных угодий третьего рейха. Его сотрудники занимались исследованием флоры и фауны Восточной Пруссии, следили за их эксплуатацией и восстановлением. Война еще больше расширила диапазон их деятельности. Поскольку во многих лесах дислоцировались армейские базы, склады и другие секретные объекты, при институте был создан специальный военный отдел, в компетенцию которого входили все вопросы, связанные с их размещением.
Директор Института имени Геринга доктор Дервиц, убеленный сединами старый немецкий аристократ, с головой ушел в научную работу. Его заместителем была исключительно энергичная и способная женщина-инженер Хелен. Хотя Хелен работала в институте всего несколько лет, но только она помимо профессора Дервица имела доступ к работе военного отдела. Хелен обычно возглавляла также группы инспекторов, выезжавших в филиалы института, разбросанные по всей Восточной Пруссии и оккупированным территориям. От имени директора она поддерживала связь с представительствами нейтральных стран и сателлитов третьего рейха, которые имели свои консульства в Кенигсберге. Ее довольно часто приглашали на важные совещания, проходившие в Берлине и Кенигсберге. Она даже имела возможность разговаривать лично с Герингом, что еще больше укрепило ее авторитет в институте.
Своей работой, преданностью идеям третьего рейха и безупречной личной жизнью инженер Хелен могла служить образцом немецкой женщины, такой женщины, о которой говорил в своих выступлениях фюрер, о которой писали немецкие газеты и журналы.
В свободное от работы время, которого в институте было немного, Хелен с увлечением занималась различными видами спорта: конным, плаванием, стрельбой и даже парашютным. Некоторые ее подруги подтрунивали над ней, что только, мол, в одном ей не везет — в любви. Хелен отделывалась шуточками, заявляя, что решила отложить эту проблему на более позднее время. Поскольку она была женщиной привлекательной, вокруг нее всегда увивалась масса поклонников, особенно из числа офицеров, однако в силу своего строптивого характера она никого из них не баловала вниманием, а предложения руки и сердца деликатно отвергала.
