Но, повторяем, занимательность сюжета — это лишь одно из достоинств романа и притом отнюдь не главное. «Два капитана» потому так по душе пришлись нашему читателю и особенно молодежи, что каждый увидел в нем правдивую и увлекательную историю становления героического характера молодого человека советской эпохи.
Если бы какое-нибудь из наших издательств предприняло издание библиотеки «История молодого человека советского времени» наподобие той библиотеки, которая в 30-е годы издавалась по инициативе А. М. Горького и называлась «История молодого человека XIX века», то обойтись без «Двух капитанов» В. Каверина было бы невозможно. Саня Григорьев, естественно, встал бы в один ряд с Павкой Корчагиным, молодогвардейцами, Алексеем Мересьевым и другими. Вряд ли можно считать чистой случайностью то любопытное обстоятельство, что первым толчком к созданию «Двух капитанов» послужил спор о книге Николая Островского «Как закалялась сталь». Десять лет спустя после завершения работы над романом В. Каверин рассказал об этом так:
«В 1936 году в санатории под Ленинградом, где я отдыхал, зашла речь о романе Островского «Как закалялась сталь». Почтенный профессор — человек умный и образованный, но несколько старомодный — холодно отозвался о романе. Его собеседник, молодой ученый, горячо возразил ему, и меня изумило волнение, с которым он защищал любимую книгу: он побледнел, он не мог удержаться от резких выражений.
Спор этот глубоко заинтересовал меня — и не только потому, что я в ту пору задумал роман, посвященный истории советского молодого человека. Успех книги Островского поразил профессиональных писателей. Тема изумления перед возможностями, которые открывает в себе человек, новая для нашей литературы, была выражена в ней искренне и верно. Нетрудно было догадаться, что пылкий защитник Островского прочитал в его книге свою биографию.
Мы оказались за одним столиком. Он был сумрачен, утомлен, и мы разговорились не сразу. Но день ото дня наши отношения становились всё ближе. Это был человек, в котором горячность соединялась с прямодушием, а упорство — с удивительной определенностью цели. Он умел добиться успеха в любом деле, будь то даже партия в карамболь, которым мы тогда увлекались. Ясный ум и способность к глубокому чувству были видны в каждом его суждении.
В течение шести вечеров он рассказал мне историю своей жизни — необыкновенную, потому что она была полна необыкновенных событий, и в то же время похожую на жизнь сотен других советских людей. Я слушал, потом стал записывать, и те сорок или пятьдесят страниц, которые тогда были записаны мною, легли в основу романа «Два капитана».
В этом весьма интересном признании автора особо хочется обратить внимание на замечание о том, что жизнь человека, послужившего прототипом Сани Григорьева, была полна необыкновенных событий и в то же время похожа на жизнь сотен других советских людей.
Да, как бы ни казалась необычной жизнь Сани Григорьева, в основном и главном она такая же, как и у сотен других советских людей. Саня живет теми же событиями, которыми жили люди его поколения; его характер формируется в ходе этих событий точно так же, как в ходе их формировались и характеры его сверстников. На его долю выпало быть участником многих наиболее значительных исторических событий минувших десятилетий. Тут ему, может быть, повезло больше, чем некоторым его сверстникам, — не всем довелось биться за свободу испанского народа, не все покоряли суровую Арктику. Но Саня Григорьев по праву занял свое, а не чужое место и среди отважных борцов против фашизма в Испании, ибо с детских лет он ощутил жаркую ненависть ко всякой несправедливости, подлости и нечисти, и среди героических советских полярников он очутился потому, что всю свою жизнь решил посвятить розыскам остатков экспедиции капитана Татаринова и восстановлению правды, так вероломно попранной отъявленным негодяем. Примечательна эта черта в характере героя романа — в общих делах у него всегда есть личный интерес, ибо общее и личное для него, как и для всякого сознательного строителя коммунизма, неразрывны. Сочетание личных интересов с общественными, а очень часто и подчинение личных интересов общественным для Сани Григорьева отнюдь не означает ущемление его личной свободы, наоборот — для него это означает полную свободу, счастливую возможность для достижения поставленных перед собой высоких целей, для полного расцвета личных способностей.
«Два капитана» — это, в сущности, роман о правде и счастье. В судьбе главного героя романа эти понятия неотделимы. Разумеется, Саня Григорьев много выигрывает в наших глазах оттого, что он за свою жизнь совершил немало подвигов — дрался в Испании против фашистов, летал над Арктикой, героически сражался на фронтах Великой Отечественной войны, за что награжден несколькими боевыми орденами. Но любопытно, что при всей своей исключительной настойчивости, редком трудолюбии, собранности и волевой целеустремленности капитан Григорьев не совершает исключительных подвигов, его грудь не украшает Звезда Героя, как того, вероятно, хотелось бы многим читателям и искренним поклонникам Сани. Он совершает такие подвиги, какие в состоянии совершить каждый советский человек, горячо любящий свою социалистическую Родину. Проигрывает ли от этого сколько-нибудь в наших глазах Саня Григорьев? Нет, конечно!
Нас покоряют в герое романа не только его поступки, но весь его душевный склад, его героический по самой своей внутренней сути характер. Заметили ли вы, что о некоторых подвигах своего героя, совершенных им на фронте, писатель попросту умалчивает. Дело, конечно, не в количестве подвигов. Перед нами не столько отчаянно храбрый человек, этакий капитан «сорви-голова», — перед нами прежде всего принципиальный, убежденный, идейный защитник правды, перед нами образ советского юноши, «потрясенного идеей справедливости», как указывает сам автор. И это главное в облике Сани Григорьева, что нас пленило в нем с первой же встречи — еще тогда, когда мы ничего не знали о его участии в Великой Отечественной войне.
О том, что Саня Григорьев вырастет мужественным и храбрым человеком, мы уже знали, когда услышали мальчишескую клятву «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Нас, конечно, на протяжении всего романа волнует вопрос о том, найдет ли главный герой следы капитана Татаринова, восторжествует ли справедливость, но по-настоящему нас захватывает сам процесс достижения поставленной цели. Процесс этот труден и сложен, но тем-то и интересен и поучителен для нас.
Не истина в конечной инстанции, а процесс познания, открытия истины увлекает нас больше всего. Это великолепно заметил как-то знаменитый русский ученый и революционер Г. В. Плеханов в одном из «Писем к молодым товарищам», только еще вступавшим на путь революционной борьбы: «…если бы бог спросил современного социалиста, — желаешь ли ты, чтобы я немедленно, без всяких усилий со стороны страдающего человечества, даровал ему экономическое блаженство, то социалист ответил бы ему: творец, оставь блаженство себе, а страдающему и мыслящему человечеству, современному пролетариату, позволь освободиться собственными силами, дай ему возможность прийти к доступному для него счастью путем борьбы, развивающей его ум и возвышающей его нравственность. Завоеванное такой борьбой, его счастье будет не только несравненно полнее: оно будет также гораздо прочнее».
