В. ГОПМАН
Рисунки Елены Пьянковой и Николая Мооса
Я был в гостях у одного приятеля и услышал от него эту историю. Начал он ее под влиянием винных паров, а потом, когда я сказал, что не верю ни одному его слову, он, уязвленный и подстрекаемый моим недоверием, рассказал все до конца.
Человек он радушный, но гордый и обидчивый до нелепости. Задетый моим скептицизмом, он для подкрепления своих слов представил мне какую-то засаленную рукопись и кипу старых сухих отчетов Британского Министерства Колоний.
Однако я и теперь не решусь утверждать, что все в этом рассказе достоверно. Ведь событий, изображаемых здесь, я не видел своими глазами. А может быть, это и правда, кто знает! Я, по крайней мере, счел благоразумным дать главным героям рассказа вымышленные имена и фамилии.
Засаленная рукопись, с заплесневелыми и пожелтевшими страницами, оказалась дневником человека, которого давно уже нет в живых. Когда я прочитал этот дневник и познакомился с отчетами Министерства Колоний, то увидел, что эти документы вполне подтверждают рассказ моего гостеприимного хозяина.
Таким образом, все, что вы прочтете сейчас, тщательно проверено мною в разных источниках.
Если же этот рассказ не внушит вам большого доверия, вы все же согласитесь со мною, что он — изумительный, интересный, диковинный.
Из записок человека, которого давно нет в живых, а также из отчетов Министерства Колоний мы узнаем, что один молодой английский офицер (назовем его Джоном Клейтоном, лордом Грэйстоком) был послан в Западную Африку, в одну из британских прибрежных колоний, произвести там расследование весьма деликатного свойства.
Дело в том, что жители этой колонии — народ простодушный. Поэтому одна из европейских держав, пользуясь такой наивностью, стала вербовать их в солдаты для своей колониальной армии, причем эта армия только и делала, что отнимала каучук-сырец и слоновую кость у дикарей, живущих по берегам Арувими и Конго.
Несчастные жители британской колонии жаловались, что вербовщики, соблазняя тамошнюю молодежь идти в солдаты, сулили ей золотые горы, а между тем немногие из этих доверчивых рекрутов вернулись домой.
Англичане, жившие в этой колонии, подтвердили жалобы туземцев и прибавили со своей стороны, что чернокожие солдаты, навербованные иностранной державой, в действительности стали рабами: пользуясь невежеством местных жителей, белые офицеры не отпускают их на родину по истечении срока службы, принуждая служить еще несколько лет.
Министерство Колоний послало Джона Клейтона в Африку, предоставив ему новый пост, причем конфиденциально ему было поручено сосредоточить особое внимание на жестоком обращении офицеров дружественной европейской державы с чернокожими британскими подданными.
Клейтон был из тех англичан, которые издревле прославили Англию своими геройскими подвигами в морских боях и на поле сражения, — мужественный человек, сильный и душою, и телом.
Роста он был выше среднего. Глаза серые. Лицо правильное, резко очерченное. В каждом движении чувствовался властный характер, закаленный многолетней военной службой.
Он был честолюбив. Ему хотелось иметь влияние в политике. Оттого он и перевелся из офицеров в чиновники Министерства Колоний, и взялся исполнить это нелегкое поручение.
Джону Клейтону было приятно, что его многолетняя служба в армии оценена по заслугам и за свои труды он получает такую большую награду. Перед ним открывалось широкое поприще для дальнейшей карьеры; но ехать теперь в Африку ему мешало одно немаловажное обстоятельство: ведь не прошло и трех месяцев с тех пор, как он женился на красавице Элис Рутерфорд, и ему казалось безумием везти свою молодую жену в тропическую глушь, где неведомые опасности подстерегают человека на каждом шагу.
Ради любимой женщины он мог бы отказаться от возложенной на него миссии, но леди Элис и слышать об этом не хотела. Напротив, она требовала, чтобы он отправился в Африку и взял ее с собою.
Конечно, у юной четы были матери, братья, сестры, тетки, кузены, кузины, и все они выражали свои мнения по этому поводу; но каковы были эти мнения, история умалчивает. Да это и не существенно.
Нам известно лишь одно: что в одно прекрасное майское утро 18** года лорд Грэйсток и его супруга, леди Элис, выехали из Дувра в Африку.
Через месяц они прибыли в Фритаун, где зафрахтовали небольшое суденышко «Фувальду», которое должно было доставить их к месту назначения.
Ничего больше неизвестно о лорде Джоне Грэйстоке и его супруге, леди Элис. Они сгинули, исчезли, пропали!
Через два месяца после того, как «Фувальда» подняла якорь и покинула гавань Фритауна, около полдюжины британских военных судов появились в водах Южного Атлантического океана, тщетно пытаясь отыскать хоть какой-нибудь след погибших именитых путешественников. Не прошло и нескольких дней, как у берегов острова св. Елены этой эскадре удалось найти обломки какого-то судна, и все тотчас уверовали, что это — остатки «Фувальды», утонувшей со всем своим экипажем. Поэтому дальнейшие поиски прекратили.
«Фувальда», парусное трехмачтовое судно, водоизмещением около ста тонн, было самым заурядным кораблем в тех местах: тысячи таких суденышек обслуживают местную торговлю и шныряют вдоль всего побережья. Их команды обычно состоят из отчаянных головорезов и беглых каторжников — всех народов и всех племен.
«Фувальда» не была исключением из общего правила: на судне процветало насилие. Матросы ненавидели начальство, а начальство ненавидело матросов. Капитан был опытным моряком, но со своими подданными обращался как зверь. Разговаривая с ними, он признавал только два аргумента: плеть и револьвер. Да и то сказать, этот разноплеменный сброд вряд ли смог уразуметь какие-либо другие аргументы.
На следующий же день после отъезда из Фритауна лорд Грэйсток и леди Элис стали свидетелями отвратительных сцен, разыгравшихся на борту их судна, которые они издавна привыкли считать выдумкой досужих беллетристов.
То, что произошло рано утром на палубе «Фувальды», стало первым звеном в той цепи удивительных событий, которые завершились самым неожиданным образом.
Началось это так.
Два матроса мыли палубу «Фувальды»; капитан стоял тут же на палубе и разговаривал о чем-то с лордом Клейтоном и его юной супругой.
Уборщики палубы постепенно приближались к ним. Наконец один из матросов очутился за спиной у капитана. В этот момент капитан, окончив разговор с лордом и леди, сделал шаг назад, чтобы уйти. Но, наткнувшись на матроса, он упал и растянулся на мокрой палубе, причем зацепил ногой за ведро: ведро опрокинулось и окатило капитана грязной водой.
